Народное восстание на северном Кавказе в 1930 г.

Насильственная коллективизация и ликвидация кулачества, связанные с этим жестокости, а также преследования религии вызвали огромное возмущение среди народов Северного Кавказа, которое весной 1930 г. вылилось в форму вооруженного восстания против советского режима.

Одним из очагов восстания в Осетии был Христиановский район. Волнения приняли настолько острый характер, что местная власть начала скрываться или бежала во Владикавказ (по-осетински Дзавагихау), центр Осетии. Она наведывалась в села района не иначе, как в сопровождении вооруженных отрядов, а затем спешно ретировалась. В селе Магометанское или Чикола, круп­ном населенном пункте, насчитывавшем около 7 тыс. жителей, крестьяне хотели убить уполномоченного Кабуева, прибывшего из Владикавказа и выступившего на вечернем собрании. Кабуев избежал расправы, спасшись бегством через окно. В Христиановске наполненный возбужденным населением местный клуб стал подлинно общественным центром; первый голос принадлежал здесь старым партизанам.

Антисоветские настроения охватили также бывших партизан, боровшихся в Осетии против белых. В период нэпа они пользовались теми или иными привилегиями и, собственники по духу, заняли по отношению к коллективизации резко враждебную позицию. Ведь какой-нибудь бывший партизан, державший в селе жалкую лавчонку, мог попасть в категорию жестоко преследуемых кулаков.

Колхоз в селении Магометановске был разгромлен, все бумаги и делопроизводство — сожжены, а скот и инвентарь разобрали прежние владельцы. В селах Христиановского района население вывешивало белые флаги с написанными на них следующими лозунгами: долой колхозы, долой Советскую власть, да здравствует свобода, да здравствует народная власть! Таким образом, жестокой Советской власти была противопоставлена идея власти справедливой и гуманной, власти народной.

Руководителем восстания в Осетии был Хадзимет Медоев. Хотя Хадзимет Медоев происходил из зажиточной семьи, он и до революции был сторонником справедливого распределения земли. Медоев высказывался против сословных привилегий и был одинаково прост в обращении и с богатыми и с бедными. Во время первой мировой войны он был офицером в Осетинском конном дивизионе, командовал сотней и был награжден Георгиевским крестом. После революции 1917 г. Хадзимет Медоев принимал участие в шариатском движении, организовал шариатскую сотню в Магометановске и отличился в бою между шариатскими частями и частями Белой армии под Бургустаном, получив после этого известность не только во всей Осетии, но и в Чечне и в Ингушетии.

Некоторые крестьяне из Магометановска, вспахивая весной поля, даже к ярмам быков приделали собственноручно изготовленные флаги с антиколхозными лозунгами.

В марте 1930 г. Хадзимет Медоев, работавший завхозом в колхозе Магометановска, ушел в лес, где началась работа по организации вооруженного повстанческого отряда. В ней приняли участие также ушедшие в лес муллы Магометановска: Налук Гуларов, Хангирей Дзоблаев и Мухаттинг Цаголов. Мулла Сосламбек Медоев занялся работой по налаживанию организационных связей с Кабардой, Ингушетией, Чечней, Карачаем и Балкарией. Кроме арабского языка, который был уже достаточным средством для общения с духовенством северо-кавказских народов, мулла Сосламбек Медоев владел шестью местными языками, что особенно благоприятствовало ему в выполнении взятых на себя заданий.

Вместе с Хадзиметом Медоевым оказался в лесу и его двоюродный дядя Давкий Медоев, пожилой человек, бывший офицер, тоже служивший в Осетинском конном дивизионе.

Повстанческий отряд, организованный и возглавляемый Хадзиметом Медоевым, насчитывал 270—300 че­ловек. Впоследствии к нему присоединился со своим от­рядом балкарец Нохтарпаша. Балкарский повстанческий отряд состоял приблизительно из 200 человек. Часть бойцов — осетин и балкарцев — была на лошадях, другая часть представляла собой пехоту. Соединенный отряд располагал двумя пулеметами. Туговато обстояло дело с боеприпасами: некоторые бойцы имели всего по 10 штук патронов.

Вторым очагом восстания в Осетии был район города Алагира. Некто Тасултан Урумов, зажиточный крестья­нин из села Кура, организовал здесь вооруженный отряд из 180 человек.

Третьим малозначительным очагом был район станции Дархкох (в Надтеречной Осетии).

Особенно большой размах приобрели события в Карачаевской области. Силы карачаевских повстанцев составляли, по слухам, 4000 человек. Восстание здесь вспыхнуло в марте месяце, и в течение почти двух месяцев Советская власть в горной Балкарии существовала весьма и весьма относительно. Восставшее население имело даже нечто вроде собственного временного правительства. Некоторое время в руках восставших находился Кисловодск.

В Чечено-Ингушетии очагом восстания стал Урус-Мартановский район. В селение Катар-Урт этого района прибыл особоуполномоченный по коллективизации и по борьбе с религиозными предрассудками товарищ Богданов. Он выступил на собрании местных жителей, требуя в своей речи закрытия мечетей, и был тут же убит неким Муссой Ейсом. Чеченцы напали на воинский отряд, сопровождавший Богданова, и уничтожили его полностью, потеряв при этом немало своих людей.

Прибывшие после описанного события советские части произвели среди чеченского населения массовые аресты. Затем пошли расстрелы, в первую очередь, арестованного мусульманского духовенства. Но возбуждение среди чеченцев росло, и, чтобы их успокоить, вышестоящие большевистские инстанции решили прибегнуть к обману. В Катар-Урт прибыла из центра делегация в составе 20 коммунистов и начала уверять местное население, что Богданов действовал самочинно, что он был агентом белогвардейцев и стремился посеять рознь и вражду между чеченцами и Советской властью. Делегаты даже хва­лили чеченцев за то, что они разделались с Богдановым, и обещали дать помощь семьям погибших. Это не по­мешало большевикам через год расправиться с братом Муссы Ейса и оставшимися в живых участниками катар-уртского бунта.

Решающим сигналом к восстанию в Урус-Мартановском районе были события, разыгравшиеся в селении Гойты. В местной школе было назначено совещание политработников и ответственных административных лиц района. Мулла Ахмед с группой преданных ему людей решил ликвидировать ненавистную населению районную верхушку. Под полом было заложено 3 ящика динамита, провод от них проложен под землей и выходил где-то за селом. Школа была взорвана, и все участники совещания погибли. Из Грозного, столицы Чечни и Ингушии, был послан карательный отряд, который уже в пути потерял более 20 человек. Вскоре после этого восста­ние охватило весь Урус-Мартановский район.

Руководителем восстания Балкарии был Нохтар-паша. С 1917г. он принимал участие в политической жиз­ни, сражался против белых, и до коллективизации занимал пост в городе Нальчике, административном центре Кабардино-Балкарии. Отец его жены, пользовавшийся большим уважением среди населения, был раскулачен и посажен в тюрьму. Благодаря связям, его удалось оттуда вырвать, но затем его арестовали снова, и это переполнило чашу терпения Нохтара. Зная маршрут кон­воиров, которые вели арестованного, Нохтар-паша напал на них, перебил всех, освободил тестя и ушел в лес. Отряд, организованный Нохтар-пашой, стал грозой для местной власти. Нохтар-паша со своими людьми нападал на коммунистов на дорогах и даже в домах, истребляя их беспощадно. Многочисленные попытки поймать его потерпели фиаско. ГПУ послало для поимки Нохтар-паши специальный отряд, но Нохтар разбил его. Впо­следствии Нохтар-паша со своим отрядом присоединился к Хадзимету Медоеву.

Хадзимет Медоев и прочие руководители восстания на Северном Кавказе считали, что освободительное движение охватит также Закавказье, Кубань и Дон. Но ставкой на Закавказье и казачьи области их планы и надежды не ограничивались. Они думали, что восстанет также Средняя Азия, где в 1922—1923 гг. уже имело место крупное национально-освободительное движение, подавление которого стоило большевикам значительных потерь, и что не останется бездейственной Украина, ведшая в 1917—1920 гг. упорную борьбу против большевиков.

Только в том случае, если восстание охватило бы по меньшей мере весь Кавказ и казачьи области, был бы смысл давать сигнал ко всеобщему восстанию. В частности, Хадзимет Медоев намеревался перерезать железную дорогу в районе станции Прохладной, то же самое должны были проделать чеченцы и ингуши возле Грозного; эти мероприятия имели целью затруднить большевикам подвоз вооруженных сил и боеприпасов. В действительности на Северном Кавказе восстание не было поддержано даже закавказскими национальностями. Не поднялись Грузия, Армения и Азербайджан.

В Средней Азии новое мощное повстанческое движение под руководством известного Ибрагим-бека развернулось позднее, в 1931 г., а на Украине в 1930 г. имели место исключительно стихийные бунты крестьянского населения против коллективизации.

Не получив поддержки со стороны упомянутых национальных республик Советского Союза, восстание на Северном Кавказе было обречено на неудачу. Местные воинские силы не были в состоянии справиться с восстанием, и поэтому на Северный Кавказ были брошены войска ГПУ и части Красной Армии: пехота (главным образом), кавалерия и легкая артиллерия. Среди красноармейцев было много сибиряков.

Аресты среди населения приняли повальный характер. В качестве заложников в первую очередь арестовывались ближайшие и дальние родственники повстанцев и даже их знакомые. Жена Хадзимета Медоева вместе с грудным ребенком также оказалась в тюрьме.

Отряд Хадзимета Медоева сначала находился в гор­ной местности Чиваолтас, приблизительно в 25 км от Магометановска, затем перешел в Саонк-Кулдун, в Устурдаха и, наконец, в Пратту, дикую, скалистую и поросшую лесами местность, находившуюся в 5 км от Маго­метановска. Здесь в мае произошло сражение между повстанцами и прибывшим из Владикавказа большим отрядом, состоявшим из частей войск милиции и частей Красной Армии.

В результате боя обе стороны понесли значительные потери. Излюбленным тактическим приемом красноармейцев было окружение повстанцев. Так они поступили и в Пратте. У осетин и балкарцев кончились боеприпасы, и положение становилось критическим. Хадзимет Медоев приказал прорвать вражеское кольцо, и это удалось. Все же сражение в Пратте привело к ослаблению повстанцев. Ощущался острый недостаток оружия и особенно патронов. Часть отряда вскоре после боя добровольно сдалась в плен. Весьма отрицательную роль сыг­рала при этом болезнь Хадзимета Медоева, первые приступы которой он ощутил уже во время боя в Пратте и поэтому не мог принимать участия в дальнейших действиях своей боевой группы. Непрекращающиеся аресты заложников, которым угрожал расстрел, оказали свое давление на психику Хадзимета Медоева и вынудили его к сдаче. «Я воевал за народ, — сказал он, — как же я могу позволить себе, чтобы из-за меня погибли женщины и старики. Погибнуть должен я, а не они».

Возле Алагира, второго повстанческого очага в Осетии, решающий бой продолжался 3 дня. Повстанцы, руководимые Турсултаном Урумовым, оказались в конце концов запертыми в скалистом горном тупике; не хватало не только боеприпасов, но и пищи. Алагирцы вынуждены были сложить оружие.

Также были разбиты повстанцы в Карачае и в Урус-Мартановском районе Чечни. В этот район была брошена целая красноармейская дивизия.

Нохтар-паша не пошел в плен к большевикам и с десятком своих людей остался в горах. Прошло немало времени, прежде чем ГПУ удалось организовать облаву; во время боя было убито несколько партизан и тесть Нохтар-паши. Сам Нохтар-паша был предан пастухом, с которым он завел знакомство в горах. По рассказам, пастух был завербован ГПУ в качестве агента. Во время облавы, отстреливаясь из револьвера, всегда при нем на­ходившегося, Нохтар-паша убил нескольких нападавших, а последние две пули выпустил в себя. Победители привязали тело убитого к хвосту лошади и последовали через населенные пункты, демонстрируя свой триумф.

Введя в действие крупные воинские соединения и при­менив тактику жестокого террора по отношению к местному населению, большевики подавили восстание, продолжавшееся около 2,5 месяца. После этого началась расправа. Тюрьмы были переполнены. Никакое уплотнение, столь характерное для советских мест заключения, не помогало, и под тюрьмы были использованы также школы. Допрашиваемых истязали и подвергали разного рода пыткам. Мулла Сосламбек Медоев, попавший после разгрома восстания во владикавказскую тюрьму, был избит на допросах, одиннадцать дней он пробыл в одиночке, представлявшей собой узкий каменный ящик, в котором нельзя было ни лечь, ни даже сесть. Затем муллу поместили в металлическую клетку, которая исключала всякую возможность двинуться: под полом клетки, представлявшем тонкую металлическую плиту, находились провода: палачи включали ток, пол накалялся и прижигал жертве ступни босых ног. Этими пытками муллу доводили до состояния полной невменяемости. Потом его оставляли в покое на некоторое время, чтобы он «отошел», а затем все повторяли.

Лихорадочно работала тройка ОГПУ, вынося (заочно) смертные приговоры по пп. 2 и 11 58-й статьи уго­ловного кодекса или присуждая долголетние сроки. От лиц, сидевших в это время в Ростовской тюрьме (Ростов был центром для всего Северо-Кавказского края и там находилось краевое управление ОГПУ), известно, что в течение суток там расстреливали по 30—50 человек. Затем волна спала, но в общем расстрелы продолжались до поздней осени 1930 г.

Однако далеко не все непосредственные участники вос­стания, державшие в руках оружие, были расстреляны — часть из них была сослана в концентрационные лагеря. А наряду с этим были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны многие, имевшие только косвенное отношение к восстанию. Например, крестьяне из Магоме-тановска Кайсан Гацалов, Амурхан Темиров и Кай сан Малиев, а также мулла Магомет Коллорэ оказывали помощь повстанцам и были за это расстреляны. А мулла Хангирей Дзоблаев, лично находившийся в отряде Хадзимета Медоева, был сослан в Сибирь (где впоследствии погиб).

В то время как три главных руководителя восстания в Карачае — Абдул-Керим Хасанов, Азрет Узденов и Хаджи-Мурат Айбазов — погибли, судьба организаторов восстания в Осетии сложилась иначе.

В советском аппарате Осетии были коммунисты, которые сохранили чувство органической связи со своим народом и сочувствовали ему. Роль покровителя по от­ношению к Хадзимету Медоеву сыграл начальник владикавказского ОГПУ — осетин Торга Арцагов. Он попросил своего знакомого, старого партизана Татаркана Медоева отправиться в лес к Хадзимету Медоеву и передать ему следующее: восстание, несомненно, будет разгромлено; дальнейшее сопротивление повлечет за собой огромные жертвьг среди населения; он, Арцагов, предлагает Хадзимету Медоеву сдаться, гарантируя, что он не будет расстрелян. Подобную гарантию Г. Арцагов мог дать на основании своей договоренности в Кремле, где он имел связи и знакомства. Имеются основания предполагать, что Г. Арцагов приводил в высших сферах такой аргумент: мягкость наказания по отношению к вожакам восстания ослабит сопротивляемость массы повстанцев и будет стимулировать их к сдаче оружия. И действительно, сдавшийся в плен Хадзимет Медоев не был отправлен в центральную для Северного Кавказа тюрьму в Ростове, куда был в первую очередь свезен руководящий состав восстания. Следствие над ним Г. Арцагов провел в областном отделе. Хадзимет Медоев получил 10 лет концлагерей. Он отбыл срок и жил перед войной в Карачаевской области.

Г. Арцагов погиб в 1938 г., когда был «ликвидирован» председатель областного исполнительного комитета Осетии Д. Торгоев, который тоже оставался предан­ным своему народу. Г. Арцагов был арестован. Зная лучше, чем кто-либо иной, что его ожидает, он на допросе убил табуретом следователя НКВД и был застрелен здесь кабинете. По слухам, Г. Арцагов при этом воскликнул: «От вас, собаки, и умереть хорошо!»

Благодаря вмешательству Г. Арцагова дядя Хадзимета Медоева — Давкий Медоев тоже избег расстрела и получил 10 лет лагерей (где впоследствии погиб). Мулла Сосламбек Медоев, сосланный на 10 лет в лагерь, бежал оттуда и прожил, скрываясь, 2 года, затем на него был сделан донос. Последовал арест, и в 1937 г., во время ежовского террора, мулла Сосламбек Медоев был расстрелян. Его жена была сослана в лагерь на 8 лет.

Трагической была судьба Тасултана Урумова, руководителя повстанческого отряда в районе Алагира. Он получил высшую меру наказания, но, отсидев три месяца в камере смертников, был помилован: расстрел заменили 10 годами заключения. Но Т. Урумов предпочел смерть лагерному рабству. Свидетель Н., участник восстания и бывший лагерник, рассказал следующее: находясь в Усольском концлагере, он попал в 1931 г. в лагерную больницу, возле него лежал Т. Урумов, нанесший себе в грудь три удара ножом. От этих ран Т. Урумов скончался в том же 1931 г.