Иберия и Колхида

Археологические материалы II и I тысячелетий до н. э. позволяют наметить в Закавказье два основных района распространения бронзовых изделий. Первый из них охватывает юго-восточное Причерноморье до современного г. Орду и Чорохского бассейна и всю западную Грузию с прилегающими южными районами Центрального Кавказского хребта и известен как район распространения так называемой колхидской культуры. Культура эта, связанная с разработкой руд Аджаристана и Артвина на юге и Рача-Лечхумского района на северо-востоке, характеризуется прежде всего распространением колхидских острообушных топоров с полукруглым лезвием и своеобразной формой топоров «цалди», листовидных с длинной расщепленной втулкой наконечников копий, а в низменных районах западной Грузии — большим количеством земледельческих орудий — мотыг, и сегментовидных орудий, так называемых «сечек». Второй район включает цеьтральную и восточную Грузию, междуречье Куры и Аракса и среднее течение Аракса и характеризуется тяжелыми круглыми секирами, большими кинжалами и длинными тупоконечными мечами с прорезной рукоятью, наконечниками копий с длинными черенками и обильным набором орудий труда и различных украшений, в том числе широкими поясами из листовой бронзы с гравированным орнаментом. По мнению ряда исследователей, указанные металлургические районы западного Закавказья играли в то время ведущую роль; именно там создавались и оттуда распространялись основные типы бронзовых изделий.

Общественный строй племен — создателей и носителей этой высокоразвитой металлургии бронзы характеризуется развитыми патриархальными отношениями. Период рубежа II—I тысячелетий и начала I тысячелетия до н. э. отмечен возвышением отдельных племен, главным образом владевших районами рудных залежей, борьбой за обладание этими районами, возникновением мощных племенных союзов. Племена, создавшие колхидскую культуру бронзы, в массе своей принадлежали к иберийско-кавказской группе и являлись древними обитателями Закавказья и Северного Кавказа. Тесная связь племен западного Закавказья с Передней и Малой Азией, особенно с северо-восточными областями, отчетливо выступает уже во II тысячелетии до н. э.

Так, из ассирийских и урартских надписей известно, что в районе верховьев западного Евфрата и современного Эрзерума в стране, богатой залежами различных металлов, еще в XII в. существовал мощный союз племен скотоводов и металлургов — Диаухи (Дайаени ассир. надписей), возглавленный, судя по их названию, хурритами, но в состав его входили, несомненно, и жившие там грузинские племена. Ассирийский царь Тиглатпалассар I и урартские цари Менуа, Аргишти I и Сардур II совершали туда опустошительные походы. Массы пленников и огромные размеры добычи и дани в слитках золота, серебра, меди, скота — коней, волов, овец дают представление о богатстве страны и далеко зашедшей имущественной дифференциации в главенствующем племени. В середине VIII в. страна Диаухи была окончательно разгромлена Сардуром II, и с тех пор о ней упоминаний нет. Позже греческие писатели упоминают живших в тех местах таохов, племенное название которых, несомненно, связано с Диаухи.

Вместо Диаухи выступает другой сильный союз племен, возглавленный Кулха. Страна Кулха лежала к северу от Диаухи, у юго-восточ­ного угла Черного моря. О походах в страну Кулха упоминается в надписях того же Сардура 2. В союз племен, возглавленный Кулха, включились не только племена, обитавшие в соседних горных областях, но и жившие по восточному побережью Черного моря. Греческим писателям они были известны под именем колхов и впоследствии греки на­зывали Колхидой всю территорию, бывшую некогда под властью Кулха. Первым греческим мореходом, совершавшим пиратские набеги на юго-восточное и восточное побережье Черного моря, эта малоизведанная, но богатая страна казалась страной чуда. К ней греки приурочили мифологические образы царя Айета и дочери его волшебницы Медеи, увезенной смелым фессалийцем Леоном, который приплыл с товарищами на корабле «Арго» ради похищения золотого руна. В воображении греков колхи и их страна связывались с представлением о богатстве золотом. В верховьях Чороха, в области Сиспиритиде, упоминаемой позже Страбоном, находились прославленные золотые рудники. Золотоносный песок несли и горные реки Сваиетии.

С XII в. в восточной части Малой Азии впервые упоминаются племена мушков, а с IX в.— племена тубалов. И те и другие переживали в начале I тысячелетия первобытно-общинный строй. Однако благодаря быстрому развитию обработки металлов, освоению металлургии железа, а также развитию сельского хозяйства, скотоводства, земледелия, садоводства и виноградарства в среде их происходил быстрый процесс имущественного расслоения. После падения государства хеттов, мушки продвинулись вглубь Малой Азии и, оказавшись в окружении хеттских племен, в значительной степени восприняли культурное наследие хеттов. В науке считается установленной связь племенного названия мушков с названием западногрузинского племени мосхов, упоминаемых греческими писателями (груз, месхи). Что же касается тубалов, то в позднейшее время они были известны грекам под именем тибаренов, обитавших близ южного побережья Черного моря в районе современного Орду. В VIII—VII вв., судя по ассирийским и урартским источникам и Библии, мушки и тубалы достигли уже, повидимому, высшего этапа развития первобытно-общинного строя.

Таким образом, в первые века I тысячелетия до н. э. племена западного и юго-западного Закавказья достигли уже значительного прогресса в своей хозяйственной жизни. Освоение металлургии железа привело к тому, что к VII—VI вв. бронзовое оружие и хозяйственные орудия были уже вытеснены железными. В связи с этим некоторые крупные союзы горных племен, создатели высокоразвитой металлургии бронзы, постепенно утратили свою главенствующую роль, уступив ее земледельческим племенам предгорных и низменных районов.

В VIII в. племена восточного и юго-восточного Причерноморья испытали вторжение киммерийцев, двигавшихся вдоль черноморского побережья Кавказа так называемой Меото-Колхидской дорогой. Через Кавказ киммерийцы проникли в Малую Азию и подвергли ее страшному опустошению; остатки их осели в конце концов в восточной Каппадокии, примерно в бывшей области тубалов, упоминаемой в ассирийских памятниках этой эпохи, как страна Гамир. Результатом этого вторжения было оттеснение тубалов к северу, к побережью Черного моря, где их и знали греки под именем тибаренов. Племена мосхов оказались потесненными к северо-востоку от р. Чороха, на территорию Закавказья. Результатом киммерийского вторжения было, видимо, ослабление, а затем постепенное распадение союза Кулха, о котором больше не упоминается в древневосточных источниках. С VII в. на юго-востоке Причерноморья и Закавказья после падения Урартского государства, возникли новые союзы племен. Так, в северной части Малой Азии, по соседству с тибаренами, в VII в, возник сильный союз племен, мощь которого была обусловлена высоким развитием у них металлургии железа, на базе использования рудных залежей Париадра. В их страну, упоминаемую под названием Халиту в урартских текстах вместе со страной мушков, совершил большой поход царь Руса II (первая половина VII в.). Греки называли эти племена халибами.

В VII в. племена горной области верховьев Чороха объединили под своим главенством обширную группу горных племен бассейна р. Олты и верховьев Аракса. В состав нового союза вошли многие области, бывшие ранее в объединении Диаухи и Кулха. Геродот называет племена, объединившиеся в этом союзе, саспейрами; племенное название их свя­зано с областью Спер, главным центром союза этих племен, расположенной в верховьях Чороха. Область саспейров также испытала вторжение киммерийских и скифских племен, я не исключена возможность участия саспейров, совместно со скифами, в разгроме государства Урарту. В дальнейшем они сыграли большую роль в создании воcточногрузинской народности.

Таким образом, юго-западные области исторической Грузии были с древнейших времен местом обитания племен, составлявших основное этническое ядро грузинского народа. Юго-восточное и восточное Причерноморье населяли племена колхов, принадлежащие к западногрузинекой ветви картвэльских племен. Горные области западного Закавказья были заселены в основном абхазско-адыгейскими племенами; кроме того, там жило сильное и многочисленное грузинское племя сванов, занимавшее, повидимому, и часть Рионской низменности.

В археологическом отношении юго-восточные области Причерноморья изучены очень слабо. Зато раскопки некоторых древних поселений и могильников на территории западной Грузии дали довольно значительный материал для изучения быта и культуры.

Раскопки, произведенные в 1951 г. на Сухумской горе, дали большое количество материалов, относящихся ко времени от конца II тысячелетия до н. э. до II в. до н. э. На Сухумской горе существовало поселение местных племен, жители которого занимались выплавкой бронзы и изготовлением бронзовых изделий еще в самом начале I тысячелетия до н. э. В археологическом материале отражено постепенное внедрение здесь металлургии железа и, наконец, появление греческих поселенцев, принесших с собой и предметы своего материального быта.

Раскопки, произведенные в 1935—1936 гг. близ сел. Дабла-Гоми (окрестности ст. Саджавахо Зак. ж. д.), указывают, что древнее оседлое земледельческое поселение существовало там еще в эпоху энеолита. Поселение эпохи поздней бронзы и раннего железа в культурном отношении было связано с юго-восточным побережьем Черного моря. Это было осед­лое земледельческое поселение, жители которого наряду с хлебопашеством занимались и огородничеством. В раскопках найдены кости домашних животных — коровы, овцы, козы, свиньи. Костей лошади найдено не было, но о наличии лошади у племен Рионской низменности в эпоху бронзы свидетельствуют изображения ее на пифосах и некоторых бронзовых изделиях и большая ее роль в религиозных представлениях западногрузинских племен. Гончарное ремесло характеризуется введением в производство гончарного круга и переходом этого ремесла в руки мужчины. Керамика этого слоя темного бурого и серого обжига, состоит из крупных сосудов-пифосов (необходимых для хранения вина, меда и квашеных овощей), украшенных изображениями животных, глубоких блюд со своеобразным штампованным орнаментом из концентрических кружочков и столовых сосудов с желобчатой лощеной поверхностью и двуушными ручками. Отсутствие кухонной глиняной посуды говорит о варке пищи в бронзовых котлах. Немногочисленные образцы железного оружия, очень несовершенные по технике и архаичные по форме, подражают бронзовым.

В то же самое время племена, жившие в удаленных горных районах л в гористой приморской полосе юго-восточного Причерноморья и на побережье к северу от Рионской низменности, сравнительно медленно развивались и дольше сохраняли свой примитивный быт.

Этот период для западной Грузии, как и для всего Закавказья, от­мечен интенсивными связями со скифскими племенами Северного Кавказа и Северного Причерноморья, в Колхиде осуществлявшимися через горные перевалы Абхазии и Рачи (современные Военно-Сухумская и Военно-Осетинская дороги). В Абхазии, через которую происходило вторжение киммерийцев в Азию, в могильниках — Куланурхвинском и в сел. Колхида (район Гагры) — обнаружены железные кинжалы типа скифских «акинаков», с орнаментацией, типичной для кавказских изделий эпохи бронзы. В сел. Брили в верховьях р. Риона, в обширном могильнике, ранний слой которого восходит к эпохе бронзы, слой VII—VI вв. представлен большим количеством железных мечей-акинаков, железными боевыми секирами, изогнутыми железными ножами хозяйственного назначения, вместе с бронзовыми украшениями, фигурками животных и предметами, вырезанными из кости.

Распад крупных племенных союзов Диаухи и Кулха на отдельные племена, связанный со значительными этническими перемещениями при вторжении киммерийцев и скифов, имел своим последствием два факта, сыгравших значительную роль в истории народов западного Закавказья: внедрение греческих поселенцев и основание ими городов на кавказском побережье Черного моря и подчинения грузинских племен юго-восточного Причерноморья Ахеменидами. В то же время период VII—IV вв. был временем интенсивного внутреннего развития наиболее передовых областей, стимулируемого сношениями с греческим миром и Передней Азией, вызреванием в среде населения этих областей классовых отношений, за­вершившегося к концу IV — началу III в. до н. э. возникновением у них первых раннерабовладельческих государств.

Первые греческие поселенцы начали появляться на Кавказском побережье примерно еще в VII в. Они обосновывались в поселках местных племен, создавая мелкие торговые фактории, частично вытесняя и порабощая местное население и превращая свои поселения в античные города-колонии. Вслед за возникновением греческих колоний в южном Причерноморье возникли в VI в. на восточном побережье милетские колонии: Фазис — в устье одноименной реки (близ современного г. Поти) и Дио-скуриада (на месте соврем, г. Сухуми), основание которых связывалось с мифом об аргонавтах и приписывалось сыновьям Зевса Кастору и По­лидевку .

Город Пинтунт (современный Пицунда), первое упоминание о котором относится ко II в., возник, повидимому, в результате внутренней колонизации Фазиса или Диоскуриады. Сохранилось сообщение, что основателем Фазиса был милетянин Фемистагор. Однако не исключена возможность, что Диоскуриада и Фазис были колониями не самого Милета, а какого-либо крупного греческого центра южного Причерноморья. Существование Фазиса в V в. до н. э. документально засвидетельствовано надписью на серебряной чаше V в. дон. э., похищенной во время набегана Фазис племен Северного Кавказа и найденной в одном из Кубанских курганов I в. до н. э.: «Принадлежу Аполлону Водителю, тому, что в Фазисе» .

В конце VI в. племена юго-восточного Причерноморья и юго-западного Закавказья были подчинены персидским царем Дарием и включены им в состав государства Ахеменидов. Геродот сообщает, что в состав XIX сатрапии были включены племена тибаренов, макронов, моссинойков, маров и мосхов, на которых была наложена дань в 300 талантов. Сас-пейры вместе с матиенами и алародиями (так называли греческие писатели племена урартов) составили XVIII сатрапию, дань с которой исчислялась в 200 талантов. Геродот, побывавший в Фазисе, рассказывает, что владычество персов простиралось до «Кавказских гор»: колхи и соседние с ними племена были обязаны выставлять свои отряды в войско персов, подчинявшиеся царскому полководцу; тем не менее они не были включены в податные округа и вместо денежной дани ограничивались «добровольной» поставкой царю рабов: 100 мальчиков и 100 девочек каждые 5 лет. Однако в течение V в. политическое положение племен юго-восточного Причерноморья изменилось. О колхах, обитавших в районе Трапезунта и Керасунта, и соседних с ними племенах — таохах, кардухах, халибах, макронах, моссиноиках и тибаренах, обитавших до древнегреческого г. Котиоры на южном берегу Черного моря, Ксено­фонт говорит, что они уже не были подвластными персидскому царю.

Население Колхиды вело торговлю с греческими городами, сбывая купцам различное сырье, свои изделия и, наконец, рабов и получая от них поваренную соль, вино, оливковое масло и различные изделия греческого ремесла. Для торговых сношений с местным населением и другими городами Причерноморья г. Диоскуриада чеканил медные монеты. В конце VI в. до н. э. начался выпуск серебряных монет, чеканка которых продолжалась до III—II вв. до н. э. Монеты эти известны под названием, «колхидок». Область их распространения ограничена территорией за­падной Грузии. Где чеканились «колхидки»,— неизвестно. По этому вопросу высказывались различные предположения; так, считали возмож­ным приписывать выпуск этих монет г. Фазису, «колхидским царям», ставили вопрос и о «племенной» чеканке (имея в виду племена колхов). Однако за отсутствием точных данных, которые могли бы дать в дальней­шем раскопки на территории Фазиса, а также за недостаточной нумизматической изученностью самих «колхидок», вопрос этот в настоящее время остается открытым. Наиболее вероятным следует все же считать предположение, что «колхидки» выпускались г. Фазисом и получили особенно широкое распространение на территории Колхиды в конце V—IV вв. до н. э. благодаря торговым связям с местным населением.

Материалы археологических раскопок на территории Боспорского государства свидетельствуют о ранних торговых связях греческих городов, расположенных на кавказском побережье Черного моря, с городами восточного Крыма, начиная с VI в. до н. э. Так, в раскопках древнего г. Нимфея были обнаружены мелкие номиналы «колхидок» в культурном слое VI—V вв. до н. э. Как в Нимфее, так и в Мирмекии и других городах и поселениях Боспорского царства в V—II вв. найдены обломки больших глиняных сосудов, служивших тарой, изготовленных в Колхиде, что говорит о доставке греческими мореходами сельскохозяйственных продуктов колхов, по всей вероятности меда. О ранних торговых связях городов Колхиды с бассейном Эгейского моря свидетельствует также находка у сел. Вани электровой монеты — статера острова Самоса VI в. до н. э.

Греческие города колхидского побережья в археологическом отношении еще почти совершенно не изучены. Зато раскопки древних поселений и могильников колхов этого времени дали значительный материал для изучения их быта и культуры.

В могильниках древнего поселения близ Дабла-Гоми и близ распо­ложенного в Кутаисском районе сел. Парцханаканеви захоронения производились в больших глиняных сосудах-пифосах. Этот способ погребения практиковался в Колхиде в VI—III вв., а начиная с рубежа V—IV вв. и в течение IV в. был, повидимому, господствующим. Более ранние погребения производились в сосудах, опрокинутых вниз горлом, более поздние — в положенных на боку. Вместе с покойником клались его личные вещи: глиняный сосуд (повидимому, с водой или вином) и украшения (серьги, бусы, браслеты, гривны и т. п.). Оружие и орудия труда в этих погребениях полностью отсутствуют. Греческим влиянием следует объяснить появление обычая класть в рот погребенному монету («колхидку»). Погребения Дабла-Гоми размещены разбросаино, группами по несколько штук. Это — семейные захоронения на усадебном участке, что, вероятно, свидетельствует о разложении родовой общины и замене ее общиной сельской. Имеющиеся на стенках урн знаки мастеров ука­зывают на выделение гончарного производства в самостоятельную отрасль профессионального ремесла, работающую на рынок. Находка образца тонкой льняной репсовидной ткани указывает на развитую культуру льна и наличие текстильного производства. Это служит вещественным подтверждением сообщения Геродота о колхидском льне и прославленных колхидских тканях.

О торговых сношениях этого древнего населения с греческими коло­ниями свидетельствуют осколки аттической чернолаковой керамики IV в. до н. э., а также обломки остродонных амфор IV—III вв. до н. э. как греческих, так и местного производства, подражающего греческим формам. О торговых отношениях с другими, южными странами говорят цветные стеклянные бусы сирийского изготовления VI—IV вв. Высокоразвитое местное ремесленное производство представлено отдельными серебряными сосудами, металлическими украшениями (особенно характерны тонкие серебряные браслеты с выгнутой спинкой и несомкнутыми концами) и, наконец, керамикой, развивающей древние местные традиции и наряду с этим подражающей иноземным образцам.

Поселение, которому принадлежал «кувшинный» могильник Дабла-Гоми, исследовано очень мало. Однако найденные там материалы отражают далеко зашедший к концу IV в. процесс имущественного расслоения. В раскопках найдено небольшое количество обломков кровельной черепицы, что заставляет предполагать наличие дома с черепичной кровлей на фундаменте из известнякового плитняка, наряду с домами из тонких стволов деревьев с глиняной обмазкой у менее состоятельных обитателей поселения.

Весь этот материал, вместе с бронзовыми перстнями-печатями, найденными в могильнике, говорит о большом пути социального развития, пройденном населением Рионской низменности к концу IV — началу III в. до н. э., и свидетельствует о зарождении частной собственности и классовых отношений в наиболее развитых районах Колхиды на рубеже IV—III вв. до н. э.

К тому же времени относится и могильник, обнаруженный в г. Кутаи­си (на «Архиерейской горе»). Могильник этот принадлежал небогатому поселению, слабо затронутому торговыми связями. К этому же периоду (V—IV вв.) относятся находки, сделанные в Бамборской долине на территории Абхазии, среди которых особенно интересны статуэтки культового значения. Зооморфные ручки сосудов из колхидских поселений, изображения животных на пифосах Дабла-Гоми и бронзовые фигурки животных из Бамборской долины, могильника Брили и других мест западной Грузии показывают, что культы животных имели большое значение в религиозных верованиях колхов и других племен западной Грузии. Возникновение этих культов относится еще к эпохе бронзы и связано с бытом охотников и скотоводов.

Другая группа племен, носителей колхидской бронзовой культуры, этнически родственная колхам,— саспейры, о которых упоминает Геродот. По его словам, «из Колхиды недалеко уже перейти в Мидию; между этими странами живет только один народ — саспейры» . Геродот говорит, что саспейры граничили с алародиями и матиенами и составляли вместе с ними XVIII податной округ Ахеменидского государства, а мосхи, тибарены, макроны, моссинойки составляли XIX округ». Геродот и его современники, очевидно, называли саспейрами племена, жившие в горном районе верховьев Чороха, Евфрата и Аракса. Вооружение их, согласно Геродоту, было сходно с вооружением мосхов, тибаренов, макро-нов, колхов, моссинойков и алародиев, с которыми их связывал, вероятно, более или менее одинаковый уровень хозяйственного развития и сходный образ жизни.

Племена саспейров принадлежали к числу горных племен, быстрый прогресс которых в конце II тысячелетия был связан с развитием скотоводства и бронзовой металлургии. К концу VII—VI вв. относится созда­ние ими сильного союза племен, включавшего, надо думать, также и мосхов, с которыми они непосредственно граничили, и, повидимому, ряд других соседних и родственных племен. Владея в то время одним из главных очагов металлургической культуры в бассейне верхнего Чороха, племенной союз саспейров после падения царства Урарту играл большую роль среди племен северо-восточной Малой Азии и юго-западного Закавказья. По предположениям советских ученых языковедов и археологов саспейры Геродота были предками иберов, известных нам из более поздних источников, а племенное название их («спер») связано с племенным названием «и-бер» и названием страны «И-бер-ия» (армянское название грузин — «(и)вир(к)».

По соседству с саспейрами, в горном районе верховьев Евфрата и Аракса, жили в то время армянские племена, создавшие преграду для распространения саспейров на юг и запад. В силу этого саспейры распространялись от их исконной области через районы проживания мосхов в долину р. Куры, в область внутренней Картли.

Постепенно центр хозяйственного и общественного развития грузинских племен перенесся на осваиваемые ими равнинные области, а мощная ранее племенная конфедерация саспейров в горном районе верховьев Чороха — Евфрата — Аракса к началу второй половины I тысячелетия распалась на отдельные скотоводческие племена.

Ксенофонт, прошедший через их страну в 400 г., рисует в этом районе жизнь уже отдельных разрозненных племен, фигурирующих каждое под особым названием. Так, племена, жившие в верховьях Аракса, высту­пают под названием фасиан (от названия р. Фазис, в данном случае Араке), а жителей бассейна р. Олты — под названием таохов (Диаухи урартских текстов, позже грузинская область Тао); к западу от них жили геспериты (племенное название их, возможно, связано с собира­тельным этнонимом саспейров). Скот составлял главное богатство этих племен. Земледелие, если оно и было, могло играть лишь подсобную роль за недостатком пахотной земли. По словам Ксенофонта, «таохи жили в неприступных укрепленных местах, где и хранили собранные запасы продовольствия». Такое «укрепленное место» «не представляло собою города и не имело домов», но туда собиралось население вместе со скотом в случае нападения врага. Расположенные в труднодоступных местах, над крутыми обрывами, «укрепленные места» давали возможность обороняться, сбрасывая на наступающих камни со скалы. Постоянные межплеменные распри, ожесточенная борьба за пастбища, нападение на соседей с целью угона скота — такова была повседневная жизнь этих племен. Они были вооружены железным оружием и плетеными из прутьев щитами, обтянутыми воловьими шкурами. Знакомы им были ткацкое и гончарное ремесла и кожевенное производство. Согласно данным Ксено­фонта, таохи переживали в то время последний этап разложения первобытно-общинного строя. Они отличались любовью к свободе и суровым мужеством и вели упорную борьбу против вторгнувшихся в их страну греков г.

До освоения иберами территория Внутренней Картли была заселена также иберийско-кавказскими племенами. Это были племена восточногрузинской группы-карты северокавказской группы. Последние занимали в древности некоторые области к югу от Кавказского хребта па территории современной Восточной Грузии и Азербайджана. Однако археологические материалы первой четверти I тысячелетия до н. э. свидетельствуют о наличии уже в то время на территории Внутренней Картли племен — носителей колхидской культуры. Это объясняется соседством с областью мосхов и проникновением последних, а также и иберов через их страну во Внутреннюю Картли до района Мцхеты. Мосхи оставили свое имя этому древнему городу, на месте которого в эпоху поздней бронзы было мосхийское (т. е. месхское) поселение. В этот период на территории Внутренней Картли наблюдается взаимодействие двух культур — колхидской и востцчногрузинской.

Вещи, найденные в погребениях этого периода (бронзовое оружие, украшения и предметы культового назначения), говорят уже о четко наметившемся имущественном расслоении между большинством рядовых членов общества и знатными воинами.

В эпоху раннего железа область эта оказалась прочно занятой носителями местной, восточногрузинской (картлийской) культуры, что находят вполне наглядное подтверждение в составе погребений поздних этапов бронзы в могильнике Самтавро и в погребениях прилегающего района.

Рассматривая сложение иберийской культуры средины I тысячелетия до н. э., следует также учитывать вторжение скифских племен на территорию центрального Закавказья через Дарьяльское ущелье и долину р. Арагвы. Об этом свидетельствует как наличие скифских элементов в древней топонимике Кавказа и Закавказья, так и археологический материал: скифские мечи-акинаки, наконечники стрел скифского типа и некоторые украшения в погребениях Самтаврского могильника и в окрестностях Мцхеты. В этой связи большой интерес представляют материалы из раскопок древнего могильника поселения и в Двани (близ ст. Карели, Зак. ж. д.). В грунтовых погребениях со скорченными костя­ками были найдены железные боевые секиры, наконечники копий, «аки-наки» с рукоятями в костяной обкладке втульчатые бронзовые стрелы скифе кого типа. Сосуды черные лощеные, характерные для эпохи бронзы, и обычные для середины I тысячелетия, и один красноглиняный, украшенный канелюрами. Особого внимания заслуживает обнаруженное там погребение с конем. Случаи применения этого обряда погребения известны и в других местах Восточной Грузии, например, близ сел. Цицамури (против Мцхеты, на левом берегу р.Куры).

Дванский могильник принадлежал оседлому местному населению, он относится к периоду перехода от бронзы к железу и датируется VII—VI вв. до н. э. Обитатели примыкающего к могильнику поселения занимались скотоводством, охотой и земледелием, а также металлургией и гончарным ремеслом. На занятие земледелием указывают каменные зернотерки и кремневые вкладыши для серпов.

Вторая четверть и середина I тысячелетия до и. э. была для Картли временем ожесточенной борьбы племен за захват территорий, за военное преобладание. В результате окончательного освоения железа в середине I тысячелетия происходил быстрый рост производительных сил. В сельском хозяйстве прогрессировало развитие земледелия и садоводства; углублялось имущественное неравенство, росло значение военных пред­водителей, в руках которых скапливались богатства. С развитием ремесел расширялся обмен, крепли экономические связи, развивалась частная собственность, возникали значительные населенные пункты, как центры ремесла и межплеменного обмена, сооружались мощные крепости, как опорные пункты власти военных предводителей и места хранения награбленных богатств. В это время благодаря своему исключительно выгодному положению у слияния Куры и Арагвы особенно большое значение приобретает Мцхета. В грузинской летописи («Картлис-Цховреба») сохранились сведения о борьбе, которую вели между собой предводители племен за обладание этим богатым поселением: «тот, кто обладал Мцхетой, стоял над всеми остальными, ибо город Мцхзта был более других городов велик и назывался «матерью-городом» (столицей).

Это был период интенсивной консолидации грузинских племен на территории Внутренней Картли. Иберийское общество стояло на пороге государства.

Для суждения о богатстве и культурном облике представителей выс­шей иберийской знати большой интерес представляют богатые погребения этой эпохи, принадлежавшие иберийской племенной знати. В начале XX в. в ущелье р. Ксани (в восточной Грузии) было хищнически разрыто случайно обнаруженное богатейшее погребение, так называемый «Ахал-горийский клад», датируемый V—IV вв. до н. э. В состав вещей этого погребения входят роскошные золотые украшения: шейные гривны, браслеты, перстни с печатями, многочисленные ожерелья, набивные широкие пояса из листового золота, сложные серьги с фигурками коней изощренного мастерства и высокохудожественной работы, серебряные и бронзовые сосуды, золотые, серебряные и бронзовые принадлежности конской сбруи, бронзовые предметы погребального ритуала. Бронзовые изделия «Ахалгорийского клада» — местного изготовления. Серебряные же сосуды и драгоценные украшения выявляют связи с миром Передней Азии и Восточного Средиземноморья.

Среди других богатых погребений того же времени следует назвать случайно обнаруженное близ сел. Цинцкаро на р. Алгети в Триалети, где наряду с другими вещами были найдены штампованные бляшки для прикрытия глаз и губ усопшего, и погребения из могильника у ст. Казбек Военно-Грузинской дороги, исследованного в конце 70-х годов прошлого века.