Земледельческие области и кочевые племена Средней Азии в 7-4 вв. до н. э.

В первой половине I тысячелетия до н. э. основную массу населения Средней Азии составляли родственные племена, говорившие на иранских языках. По своему хозяйственному укладу они разделялись на две группы: на земледельческие племена с оседлым образом жизни и кочевые племена, главные средства к существованию которым доставляло скотоводство. Территориально, в соответствии с естественными условиями Средней Азии, они тесно переплетались между собой и провести точную границу расселения тех и других не представляется возможным. Однако основной массив кочевых племен занимал в это время северные и главным образом северо-восточные районы Средней Азии, включая и Южный Казахстан, в то время как большинство оседлого населения сосредоточивалось на юге и в центре страны.

Тесные связи и взаимное влияние друг на друга оседлых и кочевых племен являлись одним из основных факторов, определявших ход исторического развития Средней Азии в этот период. Правда, точных исторических данных об этом времени у нас почти не имеется. Но сведения, заключенные преимущественно в эпических преданиях, и археологические материалы дают некоторое общее представление о характере этих связей.

То мирные, то военные взаимоотношения кочевых и оседлых племен являлись характерной особенностью истории Средней Азии этого времени. Кочевники владели не только степью и горными пастбищами, они проникали и в земледельческие культурные оазисы больших рек, живя здесь бок о бок с оседлым населением. Они находились с ним в постоянном культурном общении и временами переходили массами к оседлому образу жизни. Но в то же время кочевники были постоянной и страшной военной угрозой, нависшей над оседлым населением, изменчивой и активной политической силой, которая заметно влияла на весь ход развития рабовладельческих, а затем и феодальных государств Средней Азии. Опустошительные набеги кочевников (от саков и юечжей до Чингиз-хана и Джунгар) уничтожали производительные силы страны и тормозили ее общественно-экономическое развитие.

Бесспорно, что оседлым земледельческим областям принадлежала ведущая роль в историческом развитии Средней Азии. Именно в среде земледельческих племен прогрессивно развивались производительные силы.

Важнейшим этапом в истории этих районов Средней Азии явилось создание крупных ирригационных систем, позволивших использовать для орошения возделываемых земель большие реки. Это было следствием прогрессивного развития производительных сил и, в частности, освоения железа как основного материала для изготовления орудий труда. Поливное земледелие знаменовало собой новый шаг в развитии производства и создавало условия для значительного расширения и укрепления земледельческого хозяйства и земледельческой культуры.

Археологические данные свидетельствуют о том, что ирригационные системы в крупных оазисах Средней Азии возникали уже к середине 1 тысячелетия до н. э. На территории Хорезма обширная древняя оросительная система была создана, по мнению С. П. Толстова, во второй четверти I тысячелетия до н. э. Эта система по своей конфигурации по­вторяла древнюю дельту Аму-Дарьи. Первоначально земледельческое население использовало только естественные протоки, углубляя их; но постепенно потребовался переход к сооружению специальных каналов, с переносом головной части вверх по реке.

В долине Зеравшана древняя оросительная система возникла, судя но археологическим данным, около середины I тысячелетия до н. э. Результаты последних раскопок на Афрасиабе — городище древнего Са­марканда — показали, что самый древний культурный слой, зафиксированный на всей территории этого городища, относится к VI—IV вв. до н. э.; это свидетельствует о сложении здесь в данный период крупного поселения, существование которого, естественно, было невозможно бен наличия ирригационной системы.

В Мервском оазисе оросительная система, в которую входил и канал, снабжавший водой один из древнейших центров оазиса — городище Гяур-кала, существовала уже в VII—VI вв. до н. э. Наиболее ранний культурный слой, обнаруженный на Гяур-кала, относится к этому времени; характерно и то, что направление одного из участков оборонительных стен городища, несомненно, было определено трассой указанного канала.

К этому же времени относится и сооружение ирригационной системы в левобережной части Кобадианского оазиса (нижнее течение р. Кафирниган), составлявшего в древности часть северной Бактрии. Крупнейшее из городищ, лежащих на орошающем эту территорию канале,— Калаи Мир возникло в VII—VI вв. до н. э.

Мы не знаем, как проходил процесс создания крупных ирригационных систем в отдельных областях Средней Азии, но с уверенностью можем говорить о том, что это был длительный процесс, требовавший колоссальной затраты сил и труда. Искусство сооружения оросительных систем вырабатывалось постепенно, совершенствуясь на основе опыта ряда поколений.

Время создания больших ирригационных систем является для Средней Азии и временем возникновения многочисленных больших поселений и некоторых крупных городских центров. К VII—VI вв. до н. э. отно­сится, как указывалось выше, возникновение Самарканда и Мерва, а также центра Кобадианского оазиса — городища Калаи Мир; в это же время и несколько позднее возникает также ряд крупных поселений в Хорезме, Мервском оазисе и Фергане (Эйлатанское городище). Некоторые результаты раскопок, проведенных французской археологической миссией в Балхе, позволяют считать, что этот город или возник, или уже существовал в данный период.

Археологические материалы рассматриваемого периода, которыми мы располагаем в настоящее время, еще весьма ограничены. Но тем не менее они позволяют предполагать, что изготовлялись орудия труда, и в первую очередь земледельческие орудия, главным образом из железа.

Посуда этого времени характеризуется преобладанием весьма специфических форм. Это преимущественно сосуды с цилиндрической верхней частью и резким ребровидным переходом к нижней, конической, части. Поверхность их покрыта белым или желтовато-белым ангобом. Большая часть этой посуды изготовлена на гончарном круге и отличается высоким качеством выделки. Она является продуктом не домашнего, а специали­зированного ремесленного производства.

Металлические предметы, в том числе бронзовое зеркало с длинной ручкой и небольшая железная лопатка, найденные на Афрасиабе, свидетельствуют о развитом металлообрабатывающем деле. Однако мы не знаем, было ли это производство домашним или оно уже приобрело ремесленный характер. То же следует сказать и в отношении ткацкого производства, наличие которого подтверждено находками грузил от горизонтального ткацкого станка.

Жилища этого времени известны нам по результатам раскопок в Кооадианском оазисе. Это были большие дома, разделенные на небольшие комнаты. Сооружены они из квадратного сырцового кирпича. Перекрытие домов было, повидимому, плоское, деревянное.

Сооружение обширных ирригационных систем и поддержание их в исправности требовали не только огромной затраты труда, но и известной централизации. Ф. Энгельс писал о Востоке: «Земледелие здесь построено главным образом на искусственном орошении, а это орошение является уже делом общины, области или центральной власти». Возникновение оросительных систем создавало предпосылки для использования труда рабов и тем самым способствовало образованию классов. Мы пока не знаем, кем сооружены древние ирригационные системы Средней Азии. Существует мнение, что их строили рабы; однако ничто не проти­воречит и возможности сооружения их силами земледельческих общин или союзов общин. Но в обществе этого времени несомненно уже зарождались классовые отношения и складывались примитивные формы государственности. В пределах отдельных оазисов возникали объединения, потребность в которых вызывалась экономическими причинами и в первую очередь необходимостью расширения и поддержания в порядке ирригационных систем. Не следует, конечно, забывать и тот факт, что земле дельческие оазисы нуждались в организованной защите, так как они являлись объектом частых нападений кочевников. Это также было одним из моментов, способствовавших возникновению государственных объединений.

В письменных источниках мы не находим сколько-нибудь достоверных данных о Средней Азии рассматриваемого периода; сведения о ней у античных авторов появляются только после возникновения Ахеменидской империи, а клинописные надписи упоминают отдельные области ее лишь с момента их подчинения Ахеменидам. Содержащиеся в произведениях античных авторов и в надписях сведения о географии и населении Средней Азии VI—IV вв. до н. э. очень скудны и подчас противоречивы. В них мы впервые находим упоминания названий основных оазисов — Бактрии, Маргианы, Согдианы, Хорезма и Парфии. Несколько больше данных имеется о кочевниках: саках, отдельные группы которых обитали где-то вблизи Бактрии, за Сыр-Дарьей и в Прикаспии, и массагетах, живших в Прикаспии и Приаралье (см. ниже).

У ряда античных писателей имеются сведения о существовании в период, предшествующий Ахеменидской империи, сильной Бактрии. Город Бактры считался неприступным, его население — многочисленным и воинственным. Кроме Бактр, здесь имелось много других укрепленных городов. По рассказу Диодора, очевидно заимствованному им у Ктесия, легендарный ассирийский царь Нин долго не мог завоевать Бактрию и вынужден был двинуться против нее с огромным войском. Бактрийский царь Оксиарт выступил ему навстречу и разбил авангард ассирийцев на равнине у горных ущелий, лежавших на границе, но затем потерпел поражение. Осада Бактр длилась долго, так как город был сильно укреплен. Овладев им, Нин захватил большие сокровища.

У других авторов противником Нина является не Оксиарт, а Зоро-астр — царь или маг бактрийцев. Авеста и Шах-намэ связывают с Бактрией представителей младшей линии легендарной династии Каянидов, предшествовавшей Ахеменидам. Бактрия рисуется здесь как сильное государство, ведущее постоянную борьбу с обитающими на севере от нее кочевниками. С Бактрией связывается также деятельность Зороастра, которого многие исследователи склонны считать вполне реальным историческим лицом. Он пользовался якобы покровительством и поддержкой одного из представителей младшей линии Каянидов — Виштаспы. Однако как время деятельности Зороастра, так и историческая реальность его существования остаются до сих пор неразрешенными вопросами.

Все эти легендарные и смутные представления позволяют тем не менее предполагать, что в VII—VI вв. до н. э. в Бактрии существовало какое-то сильное политическое объединение. Археологические данные в известной мере подтверждают такое предположение. Другое крупное объединение складывалось в середине I тысячелетия до н. э. на территории Хорезма. В определенный момент оно переросло рамки своего оазиса и составило основу для конфедерации ряда массагетских племен.

Существует мнение, что Средняя Азия была подчинена Мидии; однако оно не имеет под собой достаточной почвы. Власть Мидии на восток простиралась не далее Парфии. Имеются сведения о восстании парфян против Мидии в союзе с саками, о столкновениях мидийцев и саков и уводе последними мидийских пленных на Танаис. Под Танаисом здесь подраpумевается Аму-Дарья, а не Сыр-Дарья: союзниками парфян, естественно, были соседние с ними саки Прикаспия, а но обитавшие за Сыр-Дарьей.

Государство Ахеменидов, которое возникло в результате победы, одержанной в 550 г. до н. э. Киром над Астиагом — последним царем Мидии, простерло свою власть на восток значительно дальше, подчинив себе не только области восточного Ирана, но и Среднюю Азию. Мы не находим в источниках подробных описаний походов Кира на восток; и, более того,— нам даже неизвестны даты их. Но, по всей видимости, завоевание Средней Азии относится к последнему десятилетию правления Кира, ко времени после падения Вавилона (539 г. до н. э.). Подчинение персам областей восточного Ирана, очевидно, произошло раньше.

Геродот, у которого имеются наиболее достоверные сведения о первых Ахеменидах, лишь упоминает о намерении Кира идти «против вавилонцев, бактрийцев, саков и египтян», уделяя основное внимание столкновению его с массагетами. У Ксенофонта мы находим список покоренных Киром народов: но он явно неполон. В нем фигурируют бактрийцы, но не упоминаются хорезмийцы и согдийцы. Кое-какие подробности о завоевании Киром Средней Азии мы находим лишь у Ктесия — автора, заслуживающего меньшего доверия, чем остальные его современники. Ктесий 3 сообщает, что Кир вел войну с бактрийцами с переменным успехом и добился их подчинения лишь после того, как они узнали, что Астиаг признал его своим сыном, т. е. законным наследником. Возможно, что здесь мы имеем свидетельство о каком-то союзе Мидии и Бактрии. Затем, по рассказу Ктесия, Кир вел войну с саками и взял в плен их царя Аморга.

Саки, с которыми, по Ктесию, вел войну Кир, очевидно, являются амюргийскими саками более поздних источников, обитавшими где-то недалеко от Бактрии.

О покорении согдийцев и хорезмийцев мы не находим сведений ни в одном источнике. Тем не менее подчинение Согда и Хорезма Ахеменидам следует относить ко времени Кира, учитывая прежде всего то, что обе эти области фигурируют в Бисутунской надписи Дария I как подвластные, а походов на восток во времена правления Камбиза не было. Кроме того, в пользу этого говорят упоминания более поздними авторами г. Кирополя, построенного Киром недалеко от Сыр-Дарьи, и упоминание Ктесием хорезмийцев в числе подвластных Киру народов.

Восточные области, несомненно, были предметом особого внимания Кира в последние годы его царствования. Здесь он и погиб в 529 г. до н. э.— по одной версии (Геродот) во время войны с массагетами, по другой (Ктесий) — с дербиками. Предпочтение в данном случае, очевидно, следует отдать сообщению Геродота. Инициатором столкновения с массагетами был сам Кир, пытавшийся подчинить их себе сначала путем неудавшегося брака с царицей Томирис, а затем силой оружия.

Земледельческие оазисы Средней Азии после завоевания их Киром управлялись сатрапами, назначаемыми царем, и вынуждены были выплачивать тяжелую дань. По сообщению Геродота, размер дани первоначально не был точно установлен, и она имела форму «даров». Сколько сатрапий было создано в Средней Азии Киром и каковы были их терри­ториальные пределы, нам неизвестно.

После гибели Кира власть перешла к его старшему сыну Камбизу (529—522). Младший сын Бардия получил, согласно завещанию отца, в управление восточные области — Хорезм, Бактрию, Парфию, а также Карманию.

Основное внимание Камбиза было обращено на запад и, в частности, на покорение Египта. Восточные области всецело находились в руках Бардии, который приобрел там большую популярность. Отправляясь в поход на Египет, Камбиз приказал его тайно убить, опасаясь захвата ям власти в свое отсутствие. Вслед за этим было произведено назначение в каждую из подвластных Бардии областей особого сатрапа. К моменту захвата власти Дарием сатрапом Парфии был его отец Гистасп, а сатрапом Бактрии — некий Дадарши.

Убийство Бардии не принесло пользы Камбизу; появился лже-Бардия, который, пользуясь отсутствием Камбиза, захватил власть. Камбиз поспешил вернуться из Египта, но умер в пути. Лже-Бардия правил всего 7 месяцев, но успел, по словам Геродота, сделать много доброго; в частности, он освободил все покоренные народы от податей и присылки военных отрядов на 3 года. Политика его явно шла вразрез с интересами персидской знати, вследствие чего против него возник заговор. Лже-Бардия был убит и на престол был возведен Дарий (521—485). Это вызвало почти повсеместное восстание. Выступившего в Мидии Фравар-тиша поддержали не только мидийцы, но и жители Гиркании и Парфии. Фравартиш был разбит и взят в плен весной 521 г.; однако в Парфии восстание продолжалось до середины 521 г. Для подавления его Дарию пришлось посылать специальное вспомогательное войско, так как Гистасп со своими силами ничего не мог сделать.

Крупное восстание вспыхнуло сразу же после захвата власти Дарием в Маргиане, составлявшей тогда часть Бактрийской сатрапии. Во главе его стоял некий Фрада, названный в Бегистунской надписи Дария не царем, а вождем. Это восстание было подавлено в декабре 522 г. сатрапом Бактрии Дадарши. Огромное число убитых (55 000!) свидетельствует о том, что это было народное движение, в котором участвовало, вероятно, все население оазиса.

В числе народов, восставших против Дария, упоминаются и саки, хотя о подчинении какой-либо их группы Киром у нас нет сведений. Возможно, что это были амюргийские саки, поддерживавшие восстание в Маргиане.

В 517 г. до н. э. Дарий предпринял поход против саков, обитавших восточнее Каспийского моря. Каковы были причины, побудившие его двинуться сюда, нам неизвестно. Дарий разбил этих саков и захватил многих в плен; в плен попал и предводитель их Скунха, вместо которого Дарий назначил другого, признавшего его власть.

Дарий провел ряд мероприятий по упорядочению системы управления подвластными территориями и установил определенную ежегодную подать с каждой сатрапии. Последние были реорганизованы: но словам Геродота, Дарий создал 20 сатрапий, в состав каждой из которых входило обычно несколько народностей или племен. Сатрапы, назначаемые из представителей персидской и мидийской знати, пользовались некоторой автономией, но находились под постоянным наблюдением царя, имевшего в каждой сатрапии несколько должностных лиц, непосредственно подчиненных ему.

Территория от Бактрии до эглов (местонахождение их не установлено) составляла XII сатрапию, выплачивавшую ежегодно 360 талантов. Саки (прикаспийские) и каспии составляли XV сатрапию и платили 250 талантов. Парфяне, хорезмийцы, согдийцы и арии составляли XVI сатрапию, выплачивавшую ежегодно 300 талантов.

Впоследствии границы сатрапий, очевидно, подвергались некоторым изменениям.

Завоевания в пределах Средней Азии происходили и в дальнейшем; к концу правления Дария были покорены саки, обитавшие за Сыр-Дарьей, а при Ксерксе — дахи, жившие в восточном Прикаспии.

Правление Дария было временем укрепления власти Ахеменидов в Средней Азии. Наибольшее значение придавалось ими Бактрии, которая, судя по размеру вносимой ею подати, была самой богатой областью: здесь должность сатрапа обычно исполнял младший брат или сын царя. Можно предполагать, что здесь стоял крупный гарнизон из персидских и мидийских отрядов.

Эксплуатация земледельческих оазисов и кочевых племен Средней Азии Ахеменидами не ограничивалась взиманием ежегодной подати. Источником доходов стали также ирригационные сооружения: по известию Геродота, за открытие шлюзов на одной оросительной системе царю вносили специальную весьма крупную сумму. Кроме того, жители оазисов, как и кочевники, вынуждены были выставлять определенные воинские контингенты в армию Ахеменидов. Перечень отрядов, собранных Ксерксом перед походом в Грецию, имеется у Геродота, который попутно сообщает ряд интересных сведений об одежде и вооружении среднеазиатских племен и народностей. Эти сведения вполне соответствуют изображениям на рельефах в столице Ахеменидов — Персеполе и вблизи от нее — в Накширустеме.

Население оазисов и кочевники Средней Азии, удерживаемые в повиновении лишь военной силой, не упускали ни одного удобного случая для того, чтобы попытаться восстановить свою независимость. Этим неоднократно пользовались сатрапы Бактрии — члены династии Ахеменидов, стремившиеся захватить центральную власть. Восточные области стали источником беспокойств уже при Ксерксе (485—464 гг.). В начале правления он был вынужден пойти на соглашение со своим младшим братом Ариаменом — сатрапом Бактрии, претендовавшим на царскую власть. Затем, уже в конце правления Ксеркса, другой его брат Масиста, также бывший сатрапом Бактрии и сакрв (очевидно, после Ариамена, погибшего в битве при Саламине), намеревался поднять новое восстание, но был убит. Восстания в Бактрии вспыхивали неоднократно и при преемниках Ксеркса, когда империя Ахеменидов начала постепенно приходить в упадок.

В конце V или в первой половине IV в. до н. э. от власти Ахеменидов освободился Хорезм. За это же время, повидимому, восстановили свою независимость и саки. Но остальные земледельческие области Средней, Азии оставались в составе Ахеменидского государства вплоть до его падения.

Ахеменидская империя представляла собой непрочное военно-административное объединение, лишенное единой экономической базы. Единство его поддерживалось только силой оружия. Входившие в нее племена и народности имели свою экономическую базу и жили своей жизнью. В земледельческих оазисах Средней Азии в период подчинения их Ахеменидам продолжали расширяться ирригационные системы и росло население городов.

Некоторая централизация управления и различные мероприятия, проводимые Ахеменидами для упрочения денежного обращения и торговли, несомненно, способствовали усилению экономических связей между Средней Азией и западными областями империи. Можно предположить, что в этот период на территории Средней Азии впервые полу­чают известное распространение деньги. Основная предпосылка для их появления — товарное производство — уже была налицо. Ко времени подчинения Ахеменидам следует отнести и освоение арамейского письма, явившегося основой для сложения хорезмийского и согдийского письма. Усиление связей с западными областями Ахеменидской империи, где господствовали развитые рабовладельческие отношения, вовлечение в товарно-денежные отношения и воздействие системы ахеменидской администрации должны были оказать известное влияние на начавшийся уже в VII—VI вв. до н. э. процесс развития классовых отношений, способствуя его ускорению. Мы располагаем рядом известий письменных источников (в описаниях походов Александра Македонского), позволяющих говорить о том, что в IV в. до п. э. греческие завоеватели застали в земледельческих оазисах Средней Азии уже развитое классовое общество. Здесь имелись крупные города, наряду с которыми существовало и много мелких. Самарканд (Мараканда), но данным этих источников, имел 10 км в окружности. Упоминается ряд сильно укрепленных «скал», явившихся важными центрами сопротивления местных жителей войскам Александра.

Но, как уже упоминалось выше, не только с земледельческими оазисами связаны особенности исторического процесса и создание культуры Средней Азии. Кочевое ч скотоводство, как своеобразная, односторонне развитая форма хозяйственной деятельности человека, возникло в Сред­ней Азии в VIII—VII вв. до н. э. на базе пастушеского хозяйства племен эпохи бронзы (андроновская и срубная культуры). У андроновских племен, населявших тогда территорию Казахстана, стало все больше и больше развиваться скотоводство, так как примитивное мотыжное земледелие не могло покрыть тогда всех потребностей населения. Вместе с развитием скотоводства начал складываться подвижной кочевой быт, вследствие необходимости перегонять скот с места на место, чтобы использовать степные и высокогорные пастбища, важнейшими элементами которого стали верховой конь и повозка, запряженная быками.

Переход к кочевому скотоводству сопровождался коренной ломкой всего бытового уклада и материальной культуры. Но в ту эпоху кочевое скотоводство было явлением прогрессивным, так как оно давало значи­тельно большее количество прибавочного продукта, чем примитивное хозяйство племен эпохи бронзы.

Ранние кочевники Казахстана и Средней Азии были потомками андроновских племен, которые впервые, повидимому, перешли в степях к кочевому образу жизни. Об этом свидетельствуют преемственность форм и бронзовых орудий и особенности погребального обряда и, главное, сохранившийся вплоть до конца I тысячелетия до н. э. так называемый андроновский европеоидный антропологический тип, легший в основу антропологического типа казахов, киргизов и алтайцев.

О культуре наиболее ранних кочевников Азии — VIII—II вв. до н. э., еще не знавших железа, можно судить по материалам курганов, раскопанных в Восточном Казахстане и на Алтае. В них находят бронзовые зеркала, ножи с фигуркой зверя на ручке, наконечники стрел, конские удила и др. В курганах отсутствует глиняная посуда, значение которой уменьшилось в связи с переходом к кочевничеству.

Уже в это время ярко проявляется то единство культуры степных племен, которое было так характерно для эпохи ранних кочевников. Находки вещей этого времени были сделаны и в других районах, например на озере Иссык-Куль. Интересно, что переход к употреблению железа произошел у кочевников Средней Азии и Казахстана лет на 200—300 позже, чем у причерноморских скифов,— в V в., а кое-где, вероятно, и в IV в. до н. э. Объясняется это не столько некоторой отсталостью азиатских кочевников по сравнению со скифами, сколько наличием у них богатой сырьевой базы для выделки бронзовых орудий, чего не было у скифов.

Исследование древних медных и оловянных рудников в верховьях Иртыша показало, что они разрабатывались андроновскими племенами, но особенно интенсивная добыча металла в них началась после перехода к кочеванию. Эти рудники прекратили свое существование около IV в. до н. э., в связи с окончательным переходом кочевников к железу. В свете этих фактов становится понятным приводимое ниже сообщение Геродота о бронзовом оружии массагетов.

Наиболее подробные сведения о кочевниках V в. до н. э. содержатся в «Истории» Геродота, который наряду со скифами дал описание и ряда кочевых племен Средней Азии и Казахстана. Однако ни у Геродота, ни у других античных авторов не было точных данных о кочевниках Азии. Они получали сведения из вторых рук, часто полулегендарные, чем и объясняются многочисленные противоречия и неясности в их сочинениях .

Греческие авторы различали две большие группы азиатских кочевников; саков, живших к востоку от Сыр-Дарьи, и массагетов — к югу от Аральского моря.

О массагетах Геродот рассказывает в связи с описанием неудачного похода против них Кира I. Эти племена пользовались еще оружием и орудиями из бронзы. «Все предметы,— сообщает Геродот,— у них из золота и меди: все, что требуется для копий, стрел и секир,— приготовляется из меди; головные уборы, пояса и перевязи украшаются золотом. Также из меди делают грудные панцыри для лошадей, но уздечки, удила и фалары украшают золотом. Железа и серебра они вовсе не употребляют, так как этих металлов нет в их стране, а золото и медь имеются в изобилии».

Возможно, что медь добывалась массагетами на Джезказгане и в горах Каратау, где обнаружены следы крупных древних рудников. Золото добывалось в районе г. Степняк и в низовьях Аму-Дарьи, близ г. Ман-гыта, где сохранились следы древних золотых разработок.

«По одежде и образу жизни массагеты походили на скифов»,— говорит Геродот. «Они ничего не сеют, питаясь домашними животными и рыбой, которую в изобилии доставляет им река Араке. Они пьют молоко…» «Сражаются они верхом на лошадях и пешие… Приносят в жертву солнцу лошадей. Живут в повозках. И домашняя утварь их приспособлена к кочевой жизни».

По сообщению Ксенофонта, массагеты приняли участие в одном из походов Кира, выставив 10 000 пеших и 200 конных стрелков. Несколько позднее, в 530 г. до н. э., на них напали персы. Персам удалось тогда путем хитрой уловки уничтожить передовой отряд массагетов, но в разгоревшемся вслед за тем сражении, которое, по мнению Геродота, «было наиболее жестоким из всех, в каких когда-либо участвовали варвары», персы потерпели поражение, а сам Кир был убит.

О том, что массагеты несколько уступали европейским скифам но степени социально-экономического развития, говорит не только долго сохранившееся у них господство бронзовой металлургии, но и многочисленные традиции матриархата в их общественных отношениях. По сообщению Геродота, у массагетов сохранились такие формы семейных и общественных отношений, при которых женщины пользовались большой свободой и занимали видное место в общественной жизни. Так, например, во время войны с Киром во главе массагетов стояла вдова умершего «царя»— «царица» Томирис.

У массагетов сохранился и другой обычай, также характерный для племен, стоявших на низком уровне общественного развития,— обычай убивать нетрудоспособных членов рода, сопровождаемый каннибализмом. «Когда кто-нибудь очень состарится, все родственники, собравшись, убивают его и вместе с ним разный скот, варят мясо и съедают. Такой конец жизни считался счастливейшим; умершего же от болезни они не съедают, а зарывают в землю, считая несчастьем то, что ему не привелось быть убитым» .

Севернее саков и массагетов жили другие кочевые племена, о которых греки знали уже совсем мало.

Так, Аристей Проконисский (VI в. до н. э.) и Геродот сообщают об исседонах, обитавших в те времена к северу от Аральского моря, и о живших еще далее на восток аргиеях и аримаспах.

Так как у исседонов «сын в честь отца» устраивал ежегодные торжественные жертвоприношения, можно предполагать, что у них был уже патриархальный строй, хотя еще «женщины у них пользовались одинаковым положением с мужчинами».

Интересно, что автор I в. н. э. Птолемей определенно помещает одну группу исседонов на Тянь-Шане, а другую — в Восточном Туркестане. Произошло ли здесь переселение этих племен или что-либо иное — пока неясно.

Восточнее исседонов жили аримаспы. Земля их богата золотом. Геродот сообщает, что они одноглазы и «похищают золото у грифов». Эсхил, старший современник Геродота, упоминает об «одноглазой конной рати аримаспов». Доля истины в этих полулегендарных сообщениях есть. Племена аримаспов кочевали, скорее всего, в Северном Казахстане, где в районе г. Степняка находились крупнейшие древние золотые рудники. Разрабатывались они, как показывают найденные там разные орудия и керамика, начиная с эпохи андроновской культуры, вплоть до V в. до н. э.

Однако наибольшее влияние на судьбы стран переднего Востока оказали сакские племена. Персидские клинописные надписи упоминают три ветви саков: саков-хаомаварга, саков-тиграхауда и саков-тарада-райя. Интересно, что в клинописях ни разу не упоминается имя масса-гетов, об успешной борьбе которых с персами писали греческие авторы. Несомненно, что персы также называли эти племена собирательным именем — саки, как и греки называли всех кочевников — скифы. Видимо, под обоими этими названиями — саки и массагеты — древние авторы подразумевали одни и те же или соседние племена, так как археологический материал не позволяет четко разграничить эти две группы кочевников. Культура их была едина.

Саки обычно упоминаются как жители равнины, как северные соседи индусов, бактрийцев и согдийцев, обитающих за р. Яксартом (Сыр-Дарья). Судя по археологическим данным, они занимали как равнинные степи но рекам Талас, Чу и Или, так и районы высокогорных пастбищ Тянь-Шаня, Памиро-Алан и частично Ферганы. Говорили они, повидимому, на одном из языков восточно-иранской группы.

Автор середины I тысячелетия до н. э. Хэрил называл саков пастухами овец. Геродот сообщает, что «саки — скифское племя, имели на голове остроконечные шапки из плотного войлока, стоявшие прямо; одеты были в штаны, имели туземные луки, короткие мечи и секиры-сакарии» и что конница саков отличалась храбростью. Ктесий (около 400 г. до н. э.) сообщает, что «сакские женщины отважны и помогают мужьям своим в военных опасностях», что во время войны с мидянами над саками «царствовала Зарина, женщина воинственная», сама принимавшая участие в битвах и раненая в одной из этих битв. В другом месте он рассказывает, что после пленения Киром сакского «царя» Аморга жена его Спаретра собрала большое войско, почти наполовину состоявшее из женщин, и освободила Аморга из плена. В войске Аморга было 20 000 всадников. Наконец, Полиэн (II в. н. э.), говоря о походе Дария I против саков, называет имена трех сакских «царей» — Саксефара, Фамира и Омарга.

История саков была полна военными событиями. Еще до образования Персидской империи саки, как сообщает Ктесий, вели долголетнюю войну с мидянами. Позднее на них напали персы, предводительствуемые Киром. Впоследствии «царь» саков Аморг принял участие со своим войском в походах Кира на Креза Лидийского (546 г. до н. э.) и на даев. При Дарий I персам удалось подчинить себе какую-то часть сакских племен, которые вошли в состав XV сатрапии и были обложены ежегодной данью в 250 талантов. Кроме того, они поставили в персидское войско значительное количество пеших и конных воинов. В 513 г. до н. э. они приняли участие в походе Дария па скифов, а в 490 г. до н. э. нанесли поражение грекам на своем участке в знаменитом Марафонском сражении. В походах Ксеркса против греков сакские отряды точно так же играли заметную роль. В 480 г. до и. э. сакская пехота отличилась в Фермо­пильском сражении, а годом позже — в битве при Платеях храбростью от­личалась и сакская конница. Саки не раз восставали против персидского господства. Одно из таких крупных восстаний было в 518 г., когда на саков ходил походом сам Дарий I.

Высокий пример героизма в борьбе с захватчиками показал тогда один из саков, по имени Сирак. Изранив себя, он перебежал к персам и, вызвавшись быть проводником, завел персидское войско в безводную пустыню. Сирак был убит, но поход Дария потерпел неудачу.

Ничего не мог поделать с саками и Александр Македонский, который при завоевании Средней Азии не раз пытался нанести им поражение, но безуспешно.

О социальном и политическом строе саков мы знаем очень мало. Это были союзы племен, возглавлявшиеся вождями. У них все больше развивалось имущественное неравенство. Женщины играли активную роль в политической жизни саков, становясь иногда даже во главе племенных объединений (Зарина, Спаретра).

О материальной культуре саков мы можем судить по раскопкам кур­ганов и случайным находкам бронзовых изделий в Южном Казахстане и Киргизии. Сакские курганы VI—V вв. до н. э. небольшие, с грунтовой ямой и насыпью из земли с камнем содержали погребения в скорченном и вытянутом положении, сопровождаемые бронзовыми ножами, оселками, стрелами и грубой, слепленной от руки глиняной посудой в виде небольших чаш и кувшинов.

Богаче и разнообразнее более поздние курганы — V— III вв. до н. э. (Аламышик, Джаркимбай, Айри-Там, Памирская I), где наряду с бронзой появляется уже железо. Эти курганы обставлены по краю кольцом из каменных плит. Плитами же перекрыты и могильные ямы. С умершим клалось оружие — железные кинжалы-акинаки, бронзовые, железные, костяные и деревянные наконечники стрел, охотничьих и боевых, а также бронзовые зеркала и бляшки в виде фигур животных, конская узда с бронзовыми удилами, псалиями и украшениями, ставились глиняные и деревянные сосуды уже более совершенной выделки. Сохранились и остатки тканей.

Широкое распространение у саков имели бронзовые котлы на ножках, квадратные жертвенники и светильники, часто находимые по нескольку штук вместе (Алма-Ата). Они украшены литыми фигурками животных — тигров, крылатых хищников и горных козлов—и являлись культовыми предметами. С какими-то культовыми представлениями связаны также и наскальные изображения, встречающиеся в Восточном, Центральном и Южном Казахстане и в Киргизии. Значительная часть их может быть датирована эпохой ранних кочевников. На гладких скалах выбиты большей частью фигуры горных козлов, баранов, оленей, человеческие фигуры, стреляющие из лука, и т. п. Изображения выбиты без всякого порядка, композиции — сцены охоты или поединка — встречаются редко.

Не все сакские племена были кочевыми. У некоторых, вероятно меньшей их части, основу хозяйства составляло земледелие и яйлажное скотоводство.

Рядом с оседлыми и кочевыми саками жили и другие племена, отличавшиеся от них по культуре и уровню развития. Так, о племенах, населявших в его время низовья Аму-Дарьи, Геродот пишет следующее: «Население островов в дельте реки питается всевозможными кореньями, которые они летом выкапывают; зимой они употребляют в пищу плоды некоторых деревьев; их отыскивают и в зрелом состоянии собирают про запас». Он же сообщает, что в болотах и топях устья Аму-Дарьи «живут, говорят, люди, питающиеся сырой рыбой и одевающиеся в тюленьи шкуры».

В низовьях Сыр-Дарьи, в местности Джеты-Асар, в нескольких городищах также жило какое-то оседлое племя, имевшее своеобразную культуру. Большое количество зернотерок и костей животных, найденное при раскопках нижних слоев одного из этих городищ, указывает на развитое земледелие и скотоводство. Керамика сделана от руки, обладает высоким качеством и имеет разнообразные формы. С. П. Толстов отождествляет население этих городищ с тохарами, о которых упоминает Птолемей. Несомненно, что саки и массагеты были сильны не столько сами по себе, сколько своими тесными культурными и политическими связями с многочисленными кочевыми племенами Казахстана, занимавшими огромные пространства Алтая и Западной Сибири, о большей части которых не сохранилось никаких письменных свидетельств.