Народы Закавказья в последние века до нашей эры

Жизнь племен и народностей Закавказья в последние века до нашей эры характеризуется укреплением и развитием рабовладельческих отношений и расширением экономических связей, в результате чего завершился процесс сложения армянской и грузинской народностей, а объединением племен восточного Закавказья, возглавленным албанами, было положено начало сложению албанской народности. Процесс консолидации армянских и грузинских племен протекал под знаком суровой борьбы за свободу и независимость против иноземных завоевателей, сначала ассирийцев и урартов, затем Ахеменидов и Селевкидов. Борьба эта сплачивала их силы, укрепляла связи между ними и способствовала этнической консолидации и образованию народностей.

В I в. до н. э. история народов и государств Закавказья ознаменовалась началом длительной и жестокой борьбы с новым врагом, более могущественным, чем все предыдущие. Этим врагом народов Закавказья было Римское государство. В античных литературных источниках данные о жизни народов Закавказья в последние века до нашей эры довольно скудны. Их несколько дополняют археологические материалы, относящиеся главным образом к экономической и культурной жизни населения.

Население Закавказья в последние века до нашей эры в одних местах занималось земледелием, в других, преимущественно горных местностях, вело пастушеский образ жизни. В областях, более развитых экономически, существовали города, жители которых занимались торговлей и ремеслом. Обнаруживается четкое деление общества на классы и сословия, характерное для рабовладельческого строя, и соответствующая государственная организация. Наряду с этим в более глухих горных областях местами сохранялся еще первобытно-общинный строй.

Еще задолго до похода Александра Македонского на Восток большинство подвластных Ахеменидам областей Армянского нагорья и соседних местностей сохраняли в основном чисто номинальную зависимость и были склонны к отпадению в любой момент. Вожди отдельных армянских племен в период господства Ахеменидов не утратили господствующего положения в своей среде, напротив, роль их в местном обществе заметно возросла. Завоевания Александра создавали новую угрозу независимости Закавказья и в первую очередь Армении, возможно, отчасти поэтому армяне поддерживали Дария Кадомана в борьбе с Александром, а после битвы при Гавгамелах (331 г.), признав формально власть Александра, упорно сопротивлялись всяким попыткам проникновения в их страну и вмешательства в их жизнь.

В конце IV в. до н. э. на территории Армении, ставшей теперь фактически свободной от иноземного господства, на базе политических объединений, слагавшихся еще при Ахеменидах, возникли независимые и полунезависимые государства.

Так, горная область отрогов Скидиса в верхнем течении рек Лика и Галиса, изрытая глубокими ущельями, находилась под властью местных армянских династов. Это была область древней страны Хайаса, населенная потомками богатых скотоводческих племен, известная в источниках эллинистического времени под названием Малая Армения. Опа имела прекрасные пастбища и с древних времен славилась коневодством и высокоразвитой металлургией. После смерти Александра там вспыхнуло народное восстание против македонского ставленника Неоптолема. Правитель Каппадокий Евмен, явившийся для усмирения восстания с недостаточными силами, вынужден был принять сторону местного династа Артавазда и оставить его правителем страны на основе признания им верховной власти македонян.

Освоение армянами Айраратской равнины путем колонизации этой области и ассимиляции живших там алародийских (урартских) племен началось уже с конца V в. до н. э., но еще в III в. область эта не была вполне арменизована. Однако в IV в., после крушения Ахеменидов, там возникло самостоятельное Айраратское царство с центром в Армавире под управлением династии Оронтидов (Ервандуни), потомков пра­вителей XIII сатрапии. Вначале Оронт признал власть Александра, но в период борьбы диадохов, в 316 г., Айраратское царство стало независимым от македонян. Несколько позже оно оказалось в сфере политического влияния Мидии Атропатены и находилось, повидимому, в зависимости от правителей этой страны. Области же южной Армении — «Восточная Армения» (по Ксенофонту — бассейн озера Ван, под названием «Армения») и «Западная Армения» (в греческих текстах — Софена, армянское Цопк) вошли в состав государства Селевкидов. Управление ими было доверено местным династам, которые были «царями» для своих подданных, а по административной терминологии Селевкидов —«стратегами» («воеводами»— правителями областей).

В период господства Селевкидов история Малой Армении почти неизвестна. Ею продолжали управлять независимые от Селевкидов армянские династы. В первой половине II в. дон. э. Малая Армения попадала в сферу интенсивного политического влияния Понтийского царства, а в 115 г, дон. э. она вошла в состав владений Митридата Евпатора. Впоследствии (в 72 г. н. э.) страна вошла в состав римских владений и была надолго оторвана от общественной и культурной жизни армянского народа.

Другая армянская область — Софена, лежавшая в нижнем течении левого притока Евфрата — Арацани, отличалась плодородием и была областью высокоразвитого сельского хозяйства. Недаром Полибий называет центральную ее часть «прекрасной равниной». Софена ранее других армянских областей была вовлечена в международную торговлю. Через нее проходило ответвление большого караванного пути, бывшая «царская дорога», идущая из Малой Азии в Мидию, Парфию и Бактрию. К югу от Софены лежала торговая магистраль, связывавшая столицы селевкидского царства — Антиохию на Оронте с Селевкией на Тигре. Все важнейшие торговые связи Армении проходили через Софену. По соседству с Софеной, на большом торговом пути, находились крупнейшие торговые и культурные центры.

В самой Софене было значительное число городов с разноплеменным населением. Правители Софены ранее всех остальных армянских правителей начали чеканить монету. В городах Софены велась оживленная торговля.

При Селевкидах Софена составляла особую стратегию (военно-административный округ). Ею управляли местные династы («цари»), обязанные вносить дань и выставлять войско по требованию селевкидского царя. Временами, пользуясь благоприятной обстановкой, правители Софены отказывались от выполнения своих подданнических обязательств. В середине III в. до н. э. в Софене правил царь Арсам (армянск. Аршам). Он основал г. Арсамосату (армянск. Аршамошат) на левом берегу притока Евфрата — Арацани и чеканил монету. Около 240 г. он пытался объявить себя независимым царем, однако вынужден был покориться.

Преемником Арсама, судя по данным нумизматики, был Абдисар, которому наследовал Ксеркс (конец III в.). По словам Полибия, Ксеркс отказался платить обычную дань в казну Селевкидов, и Антиоху III пришлось предпринять поход и осадить г. Арсамосату. В результате переговоров конфликт был урегулирован и Антиох даже породнился с Ксерксом, простив ему недоимки. Из этого видно, насколько эфемерным было подчинение Софены центральному селевкидскому правительству.

Территория так называемой Великой Армении — главной области развития армянского народа — охватывала первоначально небольшие пространства в верховьях Евфрата. Однако в 220 г. Антиох III после подавления мятежного сатрапа Мидии Милона совершил поход против его союзника — династа Мидии Атропатены Артабазана, заставил Артабазана отказаться от притязаний на Айраратскую область и присоединил ее к Армении, которая с тех пор стала называться Великой. Правителем («стратегом») Великой Армении Антиох утвердил местного династа Артаксия (армянск. Арташес).

Таким образом, на рубеже III—II вв. до н. э. все армянские земли, за исключением Малой Армении, были объединены под властью Селев-кидов. Греко-македонская военная знать пыталась захватить господствующее положение в бывших персидских владениях. Вслед за македонскими войсками в Армению двинулись купцы, ремесленники, работорговцы, колонисты, оседавшие в городах, присваивавшие себе часть земельных наделов на принадлежавших городам территориях и монополизировавшие в своих руках международную торговлю. Все это способствовало дальнейшему развитию частной собственности на землю, росту рабовладения и развитию товарных отношений. Вместе с тем в период македонского господства происходило значительное проникновение в Армению греческой культуры. В больших городах — центрах международной торговли все большее распространение получал греческий язык. Правители Софены чеканили монеты с греческими надписями. Ввиду отсутствия у армян в то время собственной письменности греческим языком стали пользоваться для внешнеполитических сношений, для официальных актов и в делах торговли. В это время армяне познакомились с греческим календарем (в его сиро-македонской редакции).

Таким образом, в течение III в. Армения была вовлечена в сферу экономической, политической и культурной жизни эллинистического мира и последующее развитие ее протекало под знаком дальнейшего укрепления и расширения связей с эллинистическими государствами восточного Средиземноморья.

Однако господство Селевкидов в Армении продолжалось недолго. Постепенное возникновение в Передней Азии государств на местной основе — Понта, Греко-бактрийского царства, Парфии, Великой Армении и Софены — привело в конечном итоге к распаду обширного государства Селевкидов.

В результате далеко продвинувшегося прогресса хозяйственного и общественного развития в Армении достаточно было самого незначительного толчка, чтобы иноземная власть была сброшена. Сразу же после поражения, нанесенного армии Антиоха Щ римлянами в битве при Маг-несьи (190 г.), «стратеги» армянских областей Артаксий (Арташес) в Великой Армении и Зариадр (Зарех — преемник Ксеркса) в Софене объявили себя царями и основали таким образом два независимых армянских государства.

О жизни и истории иберов в последние века до нашей эры мы располагаем достаточно обстоятельными сведениями. Древнейшее народное предание, сохранившееся в грузинских летописях, связывает возникновение иберийского государства с легендарным, в действительности не имевшим места, походом Александра Македонского в долину р. Куры. Александр поставил там якобы правителем некоего Азо, по одной версии македонянина и родственника Александра, по другой — сына царя Аран-Картли. Летописи сообщают и другие интересные и более достоверные сведения о древнем Иберийском государстве. В «Картлис-Цхов-реба» говорится о борьбе между вождями отдельных племен за обладание областью среднего течения Куры и долиной Арагвы и лежащим у слияния этих рек большим и богатым древним г. Мцхетой. Согласно версии «Об­ращения Картли», царевич Азо переселился в г. Мцхету с родины своей Аран-Картли, привел оттуда какое-то количество своих сородичей и перенес в Мцхету культы отеческих богов. Эта версия предания сохранила, повидимому, упоминание о действительно имевшем место проникновении земледельческих племен из каких-то близлежащих местностей к устью Арагвы. Однако в начале III в. до н. э. представитель местной иберийской знати Фарнаваз заключил союз с правителем Эгриси (Колхиды) Куджем и, опираясь на помощь царя Сирии Антиоха I, одержал победу над Азо, объявив себя царем. Фарнаваз основал укрепленный город на правом берегу Куры против Мцхетыи назвал его Армазис-Цихе,что значит «крепость Армаза» («Армозика» в передаче Страбона). Название города было дано по имени божества луны Армаза. Фарнавазу летописная традиция приписывает и создание царства, и строительство укреплений, и организацию административных округов во главе с их правителями— эриставами, и основание регулярного войска. Следует, однако, думать, что государственная организация при Фарнавазе была более примитивной, чем ее рисует летопись, и что органы государственной власти в Иберии развивались постепенно. Тем не менее в III в. Иберия была сильным государством. В состав ее, кроме бассейна Арагвы с границей по р. Алазани на востоке и Дарьяльского ущелья на севере (так называемой «Внутренней Картли»), входили: Сиспиритида (древняя область Спер) вместе со склонами горного хребта Париадра, Хордзена и Гогарена; области эти составляли так называемую Нижнюю Картли. Политическое господство Иберии распространилось в то время и на юго-восточную часть западной Грузии, правитель которой Кудж, согласно данным «Картлис-Цховреба», признал свою зависимость от Фариаваза.

Однако во II в. иберийское государство переживало период временного ослабления, в то время как соседнее молодое армянское государство переживало период интенсивного развития. Это ослабление Иберии было связано для нее и с большими территориальными потерями. Области Нижней Картли: склоны Париадра, Хордзена и Гогорена, отнятые от иберийского государства, были присоединены к Армении. В тот период Иберия вступила, повидимому, в не вполне равноправные союзнические отношения с Арменией.

Наиболее обстоятельные сведения об Иберии и ее обитателях имеются у Страбона, который указывает четыре входа в эту страну: со стороны Колхиды — через колхидскую крепость Сарапаны (современная Шора-пани), из области северных кочевников—через ущелье у р. Арагвы (Дарьял), из Албании—через горный проход и болотистое низовье Алазани и из Армении—через ущелье р. Кира (Куры) на месте современного Тбилиси,

Судя по описанию Страбона, Иберия была богатой, густо населенной страной. По природным условиям она делилась на две зоны — горную часть и область речных долин. Обитатели первой занимались преимущественно скотоводством и жили, по словам Страбона, «по обычаям скифов и сармитов, с которыми они были и соседями и сородичами». Здесь под скифами и сарматами следует понимать северокавказские племена, составлявшие основную массу населения Внутренней Картли до освоения ее иберами. Согласно Страбону, горцы-скотоводы представляли большинство населения Иберии. В их среде сохранялись еще институты первобытно-общинного строя; они отличались воинственностью и являлись главным источником военной силы иберийского государства. Жители плодородных речных долин Иберии были мирными земледельцами. Образ жизни их мало отличался от образа жизни «армян и мидян». Под последними следует, очевидно, понимать население Мидии Атропатены. Наряду с хлебопашеством у иберов, населявших равнинные области, процветало садоводство и виноградарство. В Иберии были укрепленные мощными стенами города с красивыми зданиями, крытыми черепицей, рынками и другими общественными постройками. Города эти были центрами ремесла и торговли. Из городов Иберии, кроме Армазис-Цихе, служившего акрополем Мцхеты, известны Севсамора на левом берегу Арагвы и маленький укрепленный городок Идеесса на границе с Колхидой.

Раскопки, проведенные грузинскими учеными в окрестностях г. Мцхеты, дали возможность установить точное местоположение столицы Иберии Армазис-Цихе и г. Севсаморы. Последний был расположен на левом берегу р. Арагвы, выше слияния ее с Курой, близ современного сел. Цицамури. Город Армазис-Цихе был построен на правом берегу Куры против устья Арагвы (городище Багинети на восточной оконечности Армазского хребта) и занимал площадь около 30 га. Удалось выявить мощную систему оборонительных стен из сырцового кирпича на фундаменте из тесаных песчаниковых квадров, сложенных насухо. Стены эти опоясывали гору и уступами спускались к Куре. Найдены также остатки различных построек. Среди них особенно привлекает внимание монументальное здание, перекрытие которого опиралось на ряд стоявших внутри колонн.

В постройках III—II вв. до н. э. отражены связи с эллинистической культурой и древним зодчеством Передней Азии, в частности Сирии. К этому периоду в Самтаврском могильнике относятся захоронения в больших глиняных сосудах, использовавшихся для хранения сельско­хозяйственных продуктов. Эти погребения отражают быт свободных мирных земледельцев окрестностей Мцхеты. В них нет оружия, но встречается довольно много вещей, свидетельствующих о развитии текстильного и гончарного ремесел, найдены также металлические изделия, украшения (серьги, браслеты, кольца, колокольчики), резьба по кости, бусы из стекла и пасты. Некоторые из этих изделий выполнены в местных ремесленных и художественных традициях, восходящих к эпохе бронзы. Однако как керамика красного обжига из тонкой, хорошо отмученной глины, лишенная орнаментации, сильно отличающаяся от черно-серой керамики грунтовых погребений предшествующего периода, так и самый обряд погребения в глиняных сосудах указывают на культурные связи с местным земледельческим населением соседних восточных областей западной Албании. Что касается металлических украшений, особенно браслетов с сильно прогнутой спинкой, то они характерны для этого периода почти на всей территории Закавказья. В «кувшинных» погребениях впервые встречаются железные перстни с резными камнями -«геммами», литые стеклянные печати. Некоторые из вещей, найденных в могильнике, свидетельствуют о торговых связях населения Мцхеты со странами Передней Азии (геммы, бусы, браслеты). Погребения в глиняных сосудах примерно того же периода были найдены в Земо-Авчала, а также в других местах восточной Грузии (районы Гори, Каспи, Тбилиси, Сагареджо, Телави, Цителцкаро и Бори). Находимые в поселениях и могильниках III—I вв. монеты селевкидские, а затем парфянские свидетельствуют о развитии частной собственности, торговле со странами Передней Азии, о начале денежного обращения.

Все эти археологические материалы соответствуют словам Страбона, что в городах Иберии дома построены по правилам зодчества и имеют черепичные кровли, что там есть рыночные площади и различные общественные здания. Столица Иберии была крупным центром торговли. Она лежала на скрещении торговых путей, один из которых шел из области племен Северного Кавказа по долине Арагвы в Армению, другой — речной путь по Куре и Риону — связывал Каспийское море с торговыми городами восточного Причерноморья. Уже в то время иберийское государство оказалось втянутым в сферу торговых интересов государства Селевкидов, о чем свидетельствует исследование торгового пути через Кавказ в Индию во времена Селевка Никатора . Из «Картлис-Цховреба» мы также узнаем, что основатель иберийского государства Фарнаваз поддерживал связи с государствами диадохов, в частности с Селевкидами, оказавшими ему якобы помощь в деле получения царской власти. О развитии торговли в Иберии в последние века до нашей эры свидетельствует и упоминание Страбона о судоходности Куры и ее притоков и существовании развитой сети дорог и мостов.

Описание общественного строя Дберии, данное Страбоном, отражает повидимому, положение общества не позднее II в. до н. э.

Согласно Страбону, население Иберии делилось на четыре «рода», вернее — социальные группы. Из них «первый важнейший «род», из которого ставят царя, ближайшего по родству (с предыдущим царем) и старейшего по возрасту. Второй (важнейший член этого рода) творит суд и предводительствует войсками. Второй «род» — жрецов, которые ведают также спорными делами с соседями. Третий «род» — земледельцев и воинов. Четвертый род — «люди», которые являются «царскими рабами» и доставляют царскому роду все необходимое для жизни. Имения у них— общие по родству, а управляет и заведует каждым из них старейшина».

Из этого свидетельства видно, что господствующее положение в иберийском обществе занимала родовая рабовладельческая аристократия, во главе которой стоял царский род. Власть царя (по-грузински он назывался «мепе») была наследственной в роде, но переходила не обязательно от отца к сыну, а предпочтительно к старшему члену семьи после царя. Новый царь получал формальное утверждение от остальных членов царского рода и других представителей знати. Однако власть царя была суверенной и ничем не ограниченной. Согласно грузинским источникам, царь назначал правителей областей и высших должностных лиц. Однако благодаря взгляду на царскую власть, как на родовое достояние, такие важные обязанности, как судопроизводство и предводительство войсками, выполнял обычно ближайший родственник царя.

Особой привилегией царского рода, разделяемой, вероятно, также и другими знатнейшими родами, было право эксплуатировать труд несвободного крестьянства. Оно составляло «четвертый род», общественный слой, определяемый Страбоном термином «лаой»—«люди», который был широко известен в государстве Селевкидов и других странах Передней Азии того времени. Страбон называет их «царскими рабами, доставлявшими все необходимое для жизни». В действительности это были не рабы, а земледельцы-общинники, юридически свободные, но обложенные натуральными и трудовыми повинностями, использование которых было привилегией] царского рода. Существовали, вероятно, в то время и частно­владельческие поместья царя и знати, где применялся труд рабов, прежде всего военнопленных.

Большую роль в политической и общественной жизни страны играли жрецы. Они ведали делами внешних сношений, выполняли культовые обряды, которыми сопровождались договоры с соседними государствами по вопросам войны и мира и при урегулировании конфликтов.

В Иберии, так же как в соседних Армении, Колхиде и Албании, существовали древние богатые святилища, владевшие большими земельными угодьями, управляемыми жрецами, где применялся труд так называемых «священных рабов» (гиеродулов). Расположены они были главным образом на периферии страны, в горных местностях. Страбон упоминает о святилище Левкотеи (вероятно, местного женского общества плодородия) в области мосхов, на границе Иберии, Армении и Колхиды Новые официальные культы, учрежденные царями, были сосредоточены в столице и ее окрестностях. Жрецы вместе с военной аристократией составляли правящий класс Иберии — рабовладельческую знать.

Наконец, основную массу населения составляли в то время свободные крестьяне-общинники, «воины и земледельцы», обязанные в случае военной опасности вступать в ряды войск.

Этот общественный слой, определяемый в древнегрузинских источниках термином «эри»— «народ-войско», характерен для первобытно­общинного строя, но продолжает довольно долго существовать и во многих рабовладельческих обществах. Однако в условиях классового общества он постепенно теряет прежнюю роль в общественной и политической жизни, поскольку всенародное ополчение начинает заменяться отделенной от народа армией. К тому же, если раньше тот же самый вооруженный народ представлял верховную власть, то теперь на смену ему приходит отделенная от народа публичная власть, в данном случае власть царя, опирающаяся на отделенное от народа войско.

В среде иберийских крестьян были еще сильны пережитки первобытно­общинного строя. Из данных Страбона видно, что зависимые земледельцы жили общинами, сообща владевшими землей, распоряжался которой глава общины — старейшина. Однако внутри общины происходил процесс имущественного расслоения, так как развитие ремесла и торговли и наличие рабовладельческих поместий разлагало древний общинный уклад. В среде горцев-скотоводов старые патриархальные отношения сохранялись еще в полной силе. В описании социального строя иберов Страбон упоминает далеко не все слои населения этой страны. Так, он не упоминает о городском населении — ремесленниках и купцах. Объясняется это, видимо, тем, что купцы в то время представляли проживавших в Иберии иноземцев, главным образом, вероятно, сирийцев и евреев, и потому не входили в состав иберийского народа. Ни слова не говорится также и о рабах—военнопленных, иноплеменниках, не имевших никакой социальной организации.

Войско иберов набиралось из свободного иберийского крестьянства, главным образом из горных скотоводов. Оно состояло из пехоты и конницы и отличалось высокими боевыми качествами. Воины легковооруженных отрядов имели луки и дротики, а также большие щиты и шлемы из звериной кожи. Тяжеловооруженные отряды состояли из закованных в панцыри копьеносцев.

В войне с римлянами иберы проявили большую отвагу и решимость, отстаивая свою родину. Они искусно сражались не только в строю, но и в партизанских боях.

В религиозной жизни иберов того времени сохранялись еще многие черты, унаследованные от эпохи бронзы. Бронзовые фигурки животных — оленя, горного козла, быка, собаки, находимые в погребениях, указывают на пережитки тотемизма, существование божеств охоты, божеств покровителей стад. С развитием земледелия появились представления о божествах плодородия и развились культы бога дождя, грома, молнии и небесных светил, причем особым распространением пользовался культ луны, почитавшейся в мужском образе, в то время как солнце почиталось в женском образе. Пользовались почитанием и различные духи, лешие, русалки.

В связи с возникновением государства царями учреждались новые культы. Верховным божеством иберов был Армаз — древнее малоазиатское божество луны. Культ его, как покровителя государства, учрежденный Фарнавазом, слился в народных массах с древним народным культом луны. Описание статуи Армаза сохранилось в памятниках древнегрузинской письменности. Он был изображен в виде грозного воина в роскошном вооружении с мечом в руке. Вследствие тесных политических и культурных связей с Ираном в Иберию проник также и культ Митры, распространившийся среди иберийской знати.

В то время как на территории Восточной Грузии в последние века до нашей эры существовало сильнре централизованное государство — Иберия, западная Грузия представляла несколько иную картину. Процесс образования грузинской народности и единого государства замедлялся здесь тем, что области Западного Закавказья рано испытали на себе иноземное иго — государства Ахеменидов, позже Понтийского царства и, наконец, Римского государства. Не малую роль в этом отношении сыграло также и наличие государственных образований античного типа в лице колониальных городов побережья.

Большим препятствием к преодолению племенной и политической раздробленности являлась разница общественной и хозяйственной организации отдельных областей. Колхида, под которой древние авторы в то время понимали в основном Рионскую низменность, была покрыта цветущими поселками, окруженными фруктовыми садами, виноградни­ками и полями, где произрастали лен и пшеница. В больших и богатых поселениях и городах развивалось ремесло — ткачество, обработка металлов, гончарное, деревообделочное, кожевенное, ювелирное производства .

Развитие общественной и хозяйственной жизни Колхиды стимулировалось торговыми отношениями с прибрежными греческими колониями, для которых конец IV и III в. до н. э. были временем расцвета их экономики и культуры. Благодаря существованию торгового пути через Кавказ по рекам Риону и Куре греческие торговые города Причерноморья могли обмениваться товарами с Закаспийскими областями и Индией. Страбон рассказывает, что р. Фасис (современный Рион) «судоходна вверх до Сарапанов [современная Шаропань], крепости, могущей вместить население целого города; отсюда до Кира [р. Куры] четыре дня сухого пути по проезжей дороге. При Фасисе лежит одноименный город, торговый порт колхов». В другом месте он передает со слов Патрокла (III в. до н. э.), изучавшего Каспийское побережье и Кавказ по поручению царя Селевка Никатора, что «многие индийские товары сплавляются в Гирканское [Каспийское] море, отсюда переправляются в Албанию, и по Куре и следующим за ним местностям перевозятся в Евксин [Черное море]».

Помимо речного пути по Рио-ну, в Колхиде существовала развитая сеть дорог. Страбон упоми­нает о ста двадцати мостах через одну только р. Фасис. Колхидские города и крупные поселки, расположенные в Риопской долине, торговали с жителями прибрежных городов и с заморскими купцами. Широко было развито денежное обращение. В большом ходу была мелкая разменная серебряная монета — «колхидка», но в то же время в связи с развитием торговых операций в обращение вошли и золотые монеты— статеры Александра Македонского и Лисн-маха .

Археологические материалы указывают на дальнейшее развитие в III в. древних населенных пунктов в Дабла-Гоми и Вани. Значительно большее, чем в предыдущий период, количество обломков греческих амфор говорит о более оживленных торговых связях с греческими колониями. Найденные в раскопках Вани строительные остатки свидетельствуют, что существовавшее там древнее поселение представляло в то время большой и богатый город. Материалы могильников того времени четко отражают все возрастающее имущественное неравенство. Особенно заметное имущественное неравенство отражает могильник Вани, содержащий не мало драгоценных предметов IV и III вв. до н. э.

В III в. до н. э. в Колхиде еще сохранялся обряд захоронения в больших глиняных сосудах. Помимо могильников в Дабла-Гоми (Самтредский район) и Парцханаканеви (Кутаисский район), обряд этот отмечен и в могильнике близ сел. Теловани (Ванский район).

Таким образом, археологический материал равнинных и предгорных земледельческих районов Рионской долины отражает высокое развитие сельского хозяйства, ремесла, торговли, все возрастающую роль денег и развитое общественно-экономическое неравенство, особенно с конца IV — начала III в. до н. э. К этому времени, повидимому, и следует отнести возникновение государственного образования колхов, объединившего в своих пределах небольшую область, охватившую долину р. Риона вверх по течению р. Квирилы до крепости Сарапаны, охранявшей вход в Колхиду с востока. Однако в силу указанных выше обстоятельств колхидское государство не отличалось в то время сколько-нибудь значительной силой и прочностью и вынуждено было признавать свою зависимость от соседнего сильного иберийского царства. Страбон писал «Какою славою пользовалась в древности эта страна, показывают мифы, повествующие о походе Ясона… и предшествовавшем ему походе Фрикса. Следовавшие затем цари, владея разделенной на скеитухии страною, не имели особенной славы». В стране продолжало существовать исторически сложившееся разделение на племенные территории, составлявшие владения скептухов, потомков древней племенной знати, которое царям Колхиды того времени еще не удалось преодолеть.

Экономические и культурные связи местного населения с другой греческой колонией, Диоскуриадой, отражают археологические матег риалы из раскопок Сухуми и прилегающих районов. Раскопки на Сухумской горе вскрыли ряд погребений V—II вв., где наряду с обычным тру поположением обнаружены и остатки трупосожжения по греческому обряду. Раскопанные погребения принадлежали рядовому населению Диоскуриады. Инвентарь их отражает смешанный этнический состав населения города и близок к составу инвентаря «кувшинных» погребений Дабла-Гоми и отчасти Парцханаканеви, но наряду с местными вещами содержит большее, чем там, количество греческой керамики.

Не менее интересны материалы того же времени из другого поселения, обнаруженного в районе Эшери (близ Сухуми). Судя по находкам, сделанным в могильнике, это поселение существовало еще до появления здесь греческих колоний. К IV—III вв. до н. э. относятся остатки здания, погибшего от пожара, где обнаружены обломки кровельной черепицы, водопроводных труб, ткацкие грузила, обломки греческих амфор; раскопанные здесь погребения по обряду захоронения и составу инвентаря свидетельствуют не только о тесных связях местного населения с колонистами, но и о значительном культурном влиянии последних. Раскопки на территории строительства морского порта в Очемчире установили существование здесь в конце V—IV вв. греческой торговой фактории, в со ставе населения которой было много местных жителей.

Процесс социального расслоения охватил не только область речных долин, но и прилегающие к перевалам горные местности, через которые осуществлялись торговые связи с Северным Кавказом. Так, в Лечхуме, в могильнике древнего поселения, существовавшего еще в эпоху бронзы, в погребениях IV—III вв., в сравнении с более ранним слоем, увеличивается количество ценных предметов, появляются привозные вещи, а также и монеты. В то же самое время в других горных районах обитали племена с прочным еще первобытно-общинным строем.

Так, высоко в горах существовал мощный племенной союз сванов, во главе которого стоял их предводитель, названный у Страбона «царем» (басилевсом). Власть его была ограничена советом трехсот родовых старейших.

Население Сванетии «народ-войско» способно было выставить большое количество воинов. Подобная организация была и у других горных племен.

Сравнительно примитивен был образ жизни племен ахеев, зигов и геииохов, живших на побережье между Синдикой и Диоскуриадой, где покрытые лесом высокие горы круто обрываются к морю. Имея мало пригодной для обработки земли, жители этой труднодоступной местности занимались морским разбоем, наводя страх на мореплавателей и путешественников, а также на прибрежные города и села. В политическом отношении они были раздроблены на мелкие племена, возглавляемые так называемыми скептухами («скиптродержцами»), подчинявшимися, в свою очередь, вождям более крупных объединений, которых Страбон называет «тиранами» или «царями». Большинство мелких горных племен, живших выше Диоскуриады и сходившихся туда для покупки соли, вели замкнутый образ жизни, почти не общались друг с другом и говорили на разных языках .

Таким образом, несмотря на высокий уровень социально-экономического развития, достигнутого населением Рионской долины, с далеко зашедшим общественным и имущественным расслоением, в западном Закавказье благодаря разнообразию общественных укладов в IV—III вв. до н. э. не было еще условий для создания единого государства на местной основе. Наряду с царством колхов, находившимся, судя по данным грузинской летописи «Картлис-Цховреба», в III в. в политической за­висимости от Иберии в горной части страны существовал независимый союз племен сванов и отдельные мелкие горные племена, независимые от колхидского царства; независимыми оставались и вожди прибрежных племен, ахеев, зигов и гениохов. Прилегающие к греческим колониям прибрежные районы составляли территории этих полисов. Однако в III в. о наличии государственных образований на территории западной Грузии свидетельствует появление там местной чеканки золотых монет. До нас дошли золотые монеты-статеры с именем царя Ака второй половины или конца III в. до н.э., видимо, правителя колхидского царства. Упоминание царей Колхиды Плинием, вероятно, относится к тому же периоду.

Развернувшийся с особой силой во II в. кризис эллинистических греко-македонских государств, в том числе государства Селевкидов, повлек за собой нарушение торговых связей и постепенное захирение греческих колоний Кавказского Причерноморья, процветание которых базировалось на широкой международной торговле. Торговые связи фазиса начинают ограничиваться главным образом обменом с расположенными в его тылу областями Колхиды и не распространяются даже за Сурамский перевал в долину Куры. Это постепенное захирение богатого торгового города наглядно подтверждается резким ухудшением состава металла «колхидок», а затем и прекращением их чеканки. Сокращается, а затем и совсем прекращается приток золотых монет Александра и Лисимаха.

Однако это обстоятельство не могло приостановить процесс внутреннего развития Колхиды, на территории которой продолжают развиваться хозяйство и экономические связи. Сохраняется и торговый обмен, независимо от греческих городов, по сухим путям через горные перевалы с Северным Кавказом и Боспорским царством и со странами Передней Азии.

Прекращение ввоза статеров Александра и Лисимаха повлекло за собой выпуски так называемых «варварских подражаний» этим популярным монетам, получившим широкое распространение в западной Грузии и отчасти за ее пределами. При этом по мере ослабления греческого культурного влияния, распространявшегося в стране через прибрежные торговые города, чеканка этих «подражаний» все более «варваризовалась».

В связи с усилением Понтийского царства в конце II в. до н. э. Колхида, так же как и Малая Армения и Боспорское царство, вошла в состав владений Митридата Евпатора. Управление ею было поручено специально назначенному царскому наместнику. Позже, после похода Помпея в Закавказье и крушения Понтийского царства, Колхида попала под протекторат римлян, которые оставили ее под управлением местных правителей, но в городах на побережье стояли римские гарнизоны, а местные правители утверждались римлянами.

Албанией греческие и римские писатели, так же как и писатели сред­невековой Армении, называли область в нижнем течении рек Куры и Аракса, на севере доходившую до Главного Кавказского хребта, на востоке — до Каспийского моря, на западе включавшую долины р. Поры до Алазани, Караязскую и Ширакскую степи, на юге — долину р. Аракса и Мугаискую степь. Очень ценные сведения об Албании и ее населении в последние века до нашей эры сообщает Страбон, использовавший сочинения более ранних писателей. Уровень общественного и экономического развития Албании в последние века до нашей эры был ниже, чем у иберов. Наносы ила, образующие возле устья Куры островки и мели, низкий, покрытый наносами и лишенный удобных стоянок для судов морской берег препятствовали развитию у албанов мореплавания и участию их в морской торговле. Это дало основание Страбону отметить, что жители Албании, «отличавшиеся красотой и высоким ростом, просто­душны, не склонны к торговле и по большей части не употребляют монет».

Почва Албании отличалась большим плодородием и производила, по словам Страбона, «всякие плоды, даже самые нежные, и всякие растения, даже вечнозеленые». У албанов существовало пашенное земледелие, но обработка земли велась с помощью деревянной сохи. Очень развито было виноградарство, и лоза приносила обильные урожаи.

Тем не менее, по словам Страбона, албаны более, чем иберы, были склонны к пастушескому образу жизни и ближе к типу кочевников.

Археологические исследования в Азербайджанской ССР позволяют внести значительные уточнения в сведения Страбона. Расположенная у.южных предгорий Кавказского хребта Автаранская долина отличается плодородием и прекрасным мягким климатом. В долине р. Алазани, в районах Нухи, Кировабада и в Кура-Араксинской низменности с древнейших времен обитало земледельческое население.

Для этого периода истории Албании характерна специфическая керамика, особенностью которой является большое разнообразие и причудливость форм: кувшинчики с трехлепестковым венчиком, кувшинчики с длинным клювообразным сливом и глиняной сеточкой в сливе для отцеживания твердых частиц (виноградных выжимок или зерен ячменя в ячменном пиве), вазочки на высоких подставках, тарелки и чаши на трех ножках с ручками и без ручек, круглодонные фляги, сосуды в виде «чайников» (так называемые «аски») и т. п. Но месту первоначального обнаружения этой керамики в местности Ялойлу-Тапа (Кутакшенский район) культура, ею представленная, получила известность в археологической науке как «культура Ялойлу-Тапа». Памятники этой культуры открыты также у селений Нидж и Варташен и в Алазанской долине.

Культура Ялойлу-Тапа представлена в указанных районах грунтовыми погребениями со скорченным положением костяка. Для состава погребального инвентаря типичны украшения из бронзы (бусы, браслеты с утолщенными и заходящими друг на друга концами, кольца, маленькие колокольчики), часто встречаются бусы из стекла и стекловидной пасты, реже сердоликовые и железные кривые ножи для садоводства, а валазанских могильниках также и оружие — наконечники копий, кинжалы и пр.

Культура Ялойлу-Тапа, созданная земледельческим населением, отно­сится к IV—I вв. до н. э.

Хронологически культуре Ялойлу-Тапа соответствует обширная группа погребений в больших глиняных сосудах в могильнике возле Мингечаура. Большие глиняные сосуды, служившие в быту для хранения сельскохозяйственных продуктов и использованные для захоронений, помещались в лежачем положении в могильных ямах. Вокруг них расставлялись крупные глиняные сосуды с пищей для покойника. В могилах найдены расписные сосуды из желтой глины, железное оружие в мужских погребениях и сельскохозяйственные орудия. В женских погребениях — множество бус из яшмы, сердолика, стекла и стекловидной массы. Украшения, главным образом бронзовые, и привозные вещи — египетские скарабеи и перстни-печатки со вставками из стекла и сердолика с изображением животных. В Мипгечаурском «кувшинном» могильнике, на правом берегу Куры, относящемся к IV—I вв. до н. э., ранняя группа погребений отражает еще первобытно-общинный строй па последнем этапе его разложения. Хозяйство этого периода характеризуется высокоразвитым скотоводством, земледелием и ремеслами. В погребениях I в. до н. э. много привозных изделий и монет — парфянские драхмы и римские республиканские динарии. Древнее поселение Мингечаура, лежавшее на караванном пути у перенравы через Куру, играло большую роль в межплеменном обмене.

Культура, близкая по характеру мингечаурской, открыта и в Муганской степи. Она представлена грунтовыми погребениями в глиняных сосудах Джафарханского могильника 3, где в числе керамических изделий встречаются сосуды, близкие по форме к сосудам Ялойлу-Тапа. Погребения в глиняных сосудах того же периода известны также и в Мильской степи.

В районах Кировабада и Ханлара земледельческая культура II—I вв. до н. э. представлена погребениями в гробницах, сложенных из сырцового кирпича.

Описанный археологический материал позволяет установить, что данные Страбона о хозяйстве древней Албании относятся к различным частям этой страны. Сообщение о прекрасных условиях земледелия на равнине имело в виду побережье р. Куры и предгорья Кавказских гор. Говоря о том, что «вся равнина орошается лучше Вавилонской и Египетской реками и другими водами, и вследствие этого изобилует и пастбищами» , Страбон, несомненно, имеет в виду Кура-Араксинскую низменность и Муганскую степь с ее плодородными наносами Аракса и древней развитой оросительной системой. В то же время в Караязской и Ширакской степях, в древней Камбисене и прилегающих к ней районах существовали прекрасные условия для развития яйлажного скотоводства.

Здесь кочевали скотоводы, стекавшиеся на зимовку из окружающих горных местностей. Эти кочевники обычно оказывали существенную помощь иберам и албанам в их войнах с внешними врагами, но в то же самое время они часто нападали на оседлые земледельческие поселения и нарушали мирный труд их обитателей. В хозяйственной жизни кочевых племен Албании большую роль играла охота, и к ним относятся слова Стра­бона о том, что «алабаны и их собаки очень любят охоту» .

В начале I в. до н. э. племена Азербайджана были объединены в обширный союз племен, возглавляемый албанами. Благодаря тесным экономическим и культурным связям происходил одновременный процесс консолидации племен. Языки отдельных племен стали сливаться в единый язык албанской народности, и в середине I в. до н. э. на территории Азербайджана сложилось раннерабовладельческое албанское государство, объединившее плодородную область южных предгорий Кавказских гор и левобережья р. Куры и примыкавшее на западе к Иберии.

Страбон пишет, что «ныне всеми правит один царь, а раньше каждым племенем, имевшим особый язык, правили отдельные «цари»; было же у них 26 языков вследствие отсутствия сношений друг с другом». Товарные отношения у албанов были еще слабо развиты. Это подтверждается отсутствием находок монет ранее I в. до н. э. и указанием Страбона па то, что албаны «по большей части не пользуются даже монетами и не знают счета дальше сотни, а производят мену товарами… не знают ни точных мер, ни весов». О примитивных общественных отношениях албанов свидетельствует и то, что албаны «зарывают вместе с покойниками и их имущество и поэтому живут в бедности, не имея ничего отцовского».

В наиболее экономически развитой области Албании, по соседству с Иберией (в восточной части современной Кахетии), находилось богатое древнее святилище. Принадлежавшая ему область составляла храмовое княжество. Страбон сообщает, что принадлежавшей святилищу «священной землей», обширной и густо населенной, управлял жрец, являвшийся наиболее уважаемым лицом после царя. Подобные богатые древние святилища, обладавшие большими земельными угодиями и возглавляемые знатным жреческим родом, известны и в соседних странах (Иберии, Армении, Каппадокии и Понте).

Албанское государство включило не все земли древней Албании. Произошло это потому, что в период вызревания классовых отношений предшествовавший возникновению единого государства, южные области Албании оказались захваченными соседними могущественными государствами. Область Каспиана была захвачена Мидией Атропатеной, повидимому, еще в III—II вв. до н. э., а Сакасену и Отену в начале I в. до н. э. присоединил к своим владениям царь Великой Армении Тигран II. В результате отторжения этих областей южной границей Албании стала р. Кура, за исключением небольшой области к югу от устья Аракса.

Албаны были известны как превосходные воины, сражавшиеся и в пешем и в конном строю, и в тяжелых металлических панцырях и в легком вооружении. Оружие их, так же как и у иберов, состояло из луков, дротиков, кожаных щитов и шлемов. В случае необходимости они могли выставить войска даже больше, чем иберы. В борьбе с римскими войсками албаны выставили 60 тыс. пехоты и 22 тыс. всадников. По существу албанское войско представляло еще в то время албанский вооруженный народ, единодушно и мужественно вставший на защиту своей страны. В битве албанским войском командовал сам царь или его ближайший родственник.

Религия албанов этого периода была преемственно связана с местными древними культами, возникшими еще в эпоху бронзы. Это была примитивная магия скотоводов и охотников, культ диких и домашних животных, нашедший свое отражение в многочисленных фигурках животных и птиц из бронзы и глины, в зооморфных ручках сосудов и концах браслетов и гривн, где изображенные животные играли роль хранителей находящейся в сосуде жидкости или носившего украшение человека от злых духов.

С развитием земледелия было связано дальнейшее развитие и видо­изменение древнего культа неба и небесных светил. По словам Страбона, албаны почитали в качестве богов солнце, Зевса (в котором следует видеть бога грома и молнии) и месяц. Наибольшим почитанием пользовался месяц, который албаны, как и иберы, представляли в образе мужского божества плодородия. Святилище его, упомянутое выше, находилось у границы Иберии. В этом святилище, по словам Страбона, сохранялся еще обычай человеческих жертвоприношений и совершались гадания по падению жертвы, убитой священным копьем.

Южная часть Азербайджана составляла северную часть Мидии и входила в состав государства Ахеменидов. В отличие от так называемой Великой Мидии, область эта называлась Малой Мидией. Во времена последнего представителя династии Ахеменидов, Дария III Кодомана, Малой Мидией правил сатрап Атропат. Он выступил со своими войсками в составе армии Дария против Александра, предводительствуя, кроме мидян, кадусиями, и албанами. и сумел отстоять свою страну от македонского завоевания. Позже Атропат добился для себя назначения от Александра сатрапом Мидии. А когда Сирия, Месопотамия, Персида, Парфия и Великая Мидия стали владениями Селевка Никатора, Атропат получил во владение Малую Мидию в качестве независимого царства и явился таким образом основателем царской династии в этой стране. С тех пор в сочинениях античных писателей Малая Мидия стала называться Мидией Атропатеыой. В сочинениях армянских средневековых писателей название «Атропатена» звучало как «Атрпатакан» или «Атрапайакаи», в сирийских текстах —«Адурбиган», у византийских писателей —«Адербиган», откуда произошло современное название Азербайджан.

Местоположение Мидии Атропатены определяют Страбон и Полибий. Она была расположена к северу от Армении и Матиены и к северо-западу от Великой Мидии. Таким образом, на севере она захватила часть Каспианы, на западе по р. Араксу граничила с Отеной (областью утиев), на юго-западе доходила до озера Урмии. Северная часть Мидии Атропатены покрыта высокими горами и отличается холодным и суровым климатом. Остальное плоскогорье плодородно и вполне пригодно для земледелия. В горах на северо-востоке и востоке Мидии Атропатены жили кадусии, амадры, куртии, кочевали скотоводческие племена, отличавшиеся воинственностью и, по словам Страбона, занимавшиеся разбоем. На равнинах жило оседлое земледельческое население.

Атропатена была сильным и экономически развитым государством. На основе укрепления рабовладельческих отношений и частной собственности в последние века до нашей эры там быстро развивались сельское хозяйство, скотоводство и земледелие.

Столицей Мидии Атропатены был г. Гандзак, служивший царям летней резиденцией. Зимняя резиденция, Фрааспа, находилась у них в сильно укрепленной местности Вере.

Через Атропатену проходили торговые пути, связывавшие ее с восточным Закавказьем и Черным морем, а также со столицей Мидии Экба-таной и г. Селевкией на р. Тигре. В городах и крупных населенных пунктах развивались различные ремесла, в том числе выделка тканей из верблюжьей шерсти. По словам Полибия и Страбона, правители Мидии Атропатены располагали значительной военной силой6: страна могла выставить до 10 000 всадников и 40 000 пехотинцев. Особенно высокими боевыми качествами отличались горные племена, в частности кадусии, сражавшиеся главным образом в пешем строю и считавшиеся великолепными копейщиками.

Опираясь на военную силу и династические браки с царскими домами Армении, Сирии, а затем и Парфии, цари Мидии Атропатены вели энергичную внешнюю политику. В III в. до и. э. в Мидии Атропатене правил престарелый Артабазан, считавшийся, по словам Полибия, «могущественнейшим и мудрейшим из владык». В 222 г. Артабазан оказал поддержку сатрапу сирийского царя Антиоха III Молону, поднявшему мятежи объявившему себя независимым царем. После подавления мятежа Молом Антиох III совершил поход против Дртабазана и принудил его признать свою верховную власть.

В дальнейшем царям Мидии Атропатены приходилось неоднократна вести войны со своими могущественными соседями, царями Армении и Парфии, пользовавшимися любым случаем, чтобы урезать их владения. Однако цари Атропатены всегда оказывали упорное сопротивление и им удавалось снова отвоевывать отнятые области.