Византийская история начинается с правления Константина, при котором языческая империя стала империей христианской, а Рим лишился своего главенствующего положения, уступив его Константинополю. Следует напомнить, что между римской и византийской историями нет четкой границы: около трех столетий, вплоть до неудачной попытки Юстиниана восстановить единство империи, византийская история представляется продолжением истории римской. Именно на протяжении этих трех веков наследие Рима и Греции, которому угрожали нашествия варваров, постепенно перемещалось в Византию, а страна, менявшаяся под его сильным влиянием, обретала основные черты, характерные для Византийской империи.
Кризис III столетия. Пожалуй, и это не парадокс, монархия Константина берет свое начало еще в принципате Августа. Но мы рассмотрим только III столетие. После блестящей династии Анто-нинов, после великолепной эпохи «римского мира», коим был II в., империю потрясает страшный кризис, едва не приведший ее к гибели. Кризис внутренний: императоров возводят на престол и низвергают по прихоти либо алчности военных. Некоторые правят лишь несколько дней, почти все умирают насильственной смертью. Никогда еще так явно не проявлялась уязвимость режима, История Византииустановленного Августом: в империи не существовало правил преемственности власти. Кризис внешний: варвары наступают на всем протяжении огромной границы и пробивают бреши в пограничных валах, возведенных Адрианом. Под угрозой оказывается сама Италия, и, чтобы защитить хотя бы Рим, Аврелиан приказывает окружить его мощными укреплениями. Кризис экономический: торговля прекратилась, поля заброшены или опустошены, налоги не поступают, деньги обесценены. И, наконец, кризис религиозный и нравственный: латинское язычество, которое пытался возродить Август, уже давно перестало удовлетворять неспокойные умы. По всей империи распространяются самые странные верования и суеверия Востока, самые необычные обряды. Людей притягивает религия, отрешенная от этого разочаровывающего мира и переносящая в мир иной цель и завершение земного существования. Монотеизм привлекает интеллектуалов. Христианство без лишнего шума завершает формирование своей организационной структуры и своего вероучения.
И все же в III в. было несколько энергичных и преданных стране императоров. Всех их, за редким исключением, убили собственные солдаты, прежде чем они успели сделать что-либо полезное. Все они были вынуждены посвящать то недолгое время, что оставляли им благосклонно настроенные легионы, стремительным перемещениям от границы к границе, пытаясь прикрыть наиболее крупные бреши, через которые потоки варваров хлынули в империю. Приостановить упадок империи удалось лишь благодаря энергичной воле императора Диоклетиана (285-305). Он извлек уроки из почти целого столетия смуты и провел смелую реформу.
Диоклетиан и первые реформы. Диоклетиан заслуживает нашего внимания не только потому, что был непосредственным предшественником Константина. Проведя реформу не менее значительную, чем Август или Адриан, он спас империю. По многим направлениям Константин лишь продолжил, довершил и закрепил дело Диоклетиана, и иногда трудно отделить предпринятое одним императором от свершений другого.
Именно Диоклетиан превратил императора в священную особу, почитаемую согласно тщательно разработанному церемониалу, заимствованному из этикета восточных дворов: перед императором надлежало падать ниц и целовать край его пурпурной мантии. Именно Диоклетиан довел до крайности принцип монархического абсолютизма и административной централизации, неизбежно из него вытекающей: сенат более не играл сколько-нибудь реальной роли, его декреты были упразднены. Постепенно исчезли сенатские провинции, а вместе с ними и последние привилегии Италии*. Все вопросы управления империей перешли в ведение советов, чиновников и представителей императора.
Помня об опасности, которую представляла в свое время для империи военная анархия, Диоклетиан установил строгое разделение гражданских и военных властей. Он отобрал у губернаторов провинций право распоряжаться войсками, а военачальников лишил участия в управлении. Наконец, Диоклетиану выпало разрешить две проблемы, от которых зависело спасение империи: защита территории и порядок наследования. Стремясь справиться с первой проблемой и осознавая невозможность в одиночку защитить огромные границы империи, Диоклетиан назначил себе в помощники «августа» Максими-ана (286). Он поручил ему защиту западной части государства, оставив за собой восточную. Заметим, кстати, что империя неизбежно приближалась к разделу и уже тогда признавалось превосходство греческого Востока над латинским Западом.
И по всей видимости, именно ради создания системы преемственности власти, которой империи недоставало, Диоклетиан преобразовал в 293 г. диархию (двоевластие) в тетрархию (четверо-властие), дав каждому августу в помощники по цезарю — Констанция Хлора и Галерия. Будучи преемниками августов, они должны были помогать им в управлении государством.Диоклетиан хотел убедиться в дееспособности своей системы. Привлекая к управлению империей Максимиана, Диоклетиан поставил ему условие: сложить свои полномочия, если он сам отречется от власти. Это событие, далеко не самое странное за время. То есть отныне все провинции зависели от императора. К этому следует добавить, что деление империи на провинции становится более дробным: вместо прежних 57 провинций возникают 96 (а согласно некоторым данным, даже больше).
Константин восстанавливает единство империи. Когда после отречения Максимиана Констанций Хлор стал августом на Западе империи, цезарем при нем был назначен малоизвестный военачальник Север. Это назначение обмануло надежды двух юных честолюбцев: Максенция, сына Максимиана, и Константина, сына Констанция Хлора от первого брака с простолюдинкой (по слухам, служанкой на постоялом дворе) по имени Елена. Поэтому после смерти Констанция Хлора в 306 г. началась борьба за власть. Константин был провозглашен легионерами в Галлии и Британии августом, Максенций преторианской гвардией в Риме — принцепсом, а затем и августом. В 311 г. после нескольких лет невероятной смуты Константин и Максенций встретились лицом к лицу.
На Востоке после отречения Диоклетиана августом стал Гале-рий. Себе в помощники (то есть на «должность» цезаря) он назначил военачальника по имени Максимин Даза. Все шло хорошо, но после смерти Галерия (май 311 г.) у Максимина Дазы появился соперник — некий Лициний, назначенный Галерием во время смут августом Запада. Однако утвердиться на Западе ему не удалось, и он рассчитывал компенсировать эту неудачу на Востоке.
Далее события развивались вполне логично: на Западе Константин избавился от Максенция, а на Востоке Лициний — от Максимина Дазы. Позже Константин разделался и с Лицинием. Битва, решившая судьбу Запада, который теперь отошел Константину, произошла 28 октября 312 г., недалеко от Рима, у Красных скал, там, где Мильвийский мост соединяет берега Тибра. Максенций утонул в реке, а Константин с триумфом вошел в Рим. На Востоке в начале 313г. Лициний разбил Максимина Дазу при Адрианополе, тот бежал в Малую Азию и скончался в том же году от болезни или от яда. Между Лицинием и Константином, по всей видимости, царило согласие. В 317 г. они договорились назначить цезарями, с одной стороны, двух сыновей Константина, Криспа и Константина-младшего, с другой — сына Лициния, Лициния-младшего. Это было серьезным решением, так как оно влекло за собой замену кооптации наследованием должности, и все это в тот момент, когда, казалось, хотят вернуться к порядку, установленному Диоклетианом. Естественно, что такое решение толкало каждого из августов добиваться всей полноты власти для своей семьи. Оно способствовало — значительно сильнее, чем религиозные причины, о которых мы еще скажем, — развязыванию войны, разразившейся не позднее 324 г. Лициний, потерпевший поражение при Адрианополе и при Хрисополе, был вынужден сдаться Константину, который, несмотря на свои обещания, приказал его убить; несколько позже он распорядился уничтожить и Лициния-младшего. Константин остался единственным императором. К этому времени он уже назначил цезарем своего третьего сына Констанция. Таким образом, он устанавливал наследственность императорской власти и в то же время восстанавливал ее единство. От системы тетрархии ничего более не оставалось.
Ни одна война прошла, пока Константин стал римским богом. Удивляет правда то, что Константин, который сделал христианство государственной религией, сам крещение принял, только на смертном одре, но видимо и на то есть свои причины. Да и вообще, Константина трудно назвать святым, ведь за его спиной смерти близких людей, а именно сына и жены, которые умерли по его приказу.