Племена Сибири и дальнего востока в 4 тысячелетии до н. э.

В IV—III тысячелетиях до н. э. охотничье-рыболовческие племена территории Сибири и Дальнего Востока разделялись на несколько локальных групп, отличавшихся друг от друга особым хозяйственно бытовым укладом и своеобразными чертами культуры.

В результате исследований последних двадцати лет, производившихся главным образом А. П. Окладниковым, получен большой материал о неолитических племенах Восточной Сибири, оставивших на берегах Ангары, Енисея, Лены и по притокам этих рек многочисленные поселения и могильники. К наиболее ранним из них принадлежат могильники хиньского и исаковского типов, относящиеся к IV — началу III тысячелетия до н. э. и получившие свое наименование от местонахождений у Хиньской пади и дер. Исаково

Могильники исаковского времени располагались на древних террасах вблизи реки. Немногочисленные могилы составляли группы по две-три или пять-шесть могил в каждой. Внешними признаками захоронений являлись скопления камня, которым до самого верха заполняли могильную яму. Скелеты, лежащие па спине в вытянутом положении, сопровождались многочисленными предметами личного обихода и убора.

В то время в жизни лесных племен Прибайкалья еще сохранялись некоторые старые традиции, унаследованные от палеолита. Попрежнему употреблялись большие каменные скребла и вкладышевые наконечники копий, близкие по форме к палеолитическим. Для изготовления охотничьего оружия широко применялась мамонтовая кость — теперь уже ископаемая, любимый материал палеолитических мастеров. Как и в палеолите, основным источником существования для населения Прибайкалья служила охота. Люди со всех сторон были окружены безграничной тайгой, изобиловавшей лесным зверем — лосями, маралами, косулями, медведями и дикой птицей. Все украшения, найденные в могилах, сделаны из костей и зубов диких животных. Охотников погребали с их охотничьим инвентарем: копьями, луками и колчанами с многочисленными стрелами, охотничьими ножами. Глиняные сосуды имели форму, близкую к полуяйцевидной, снаружи их покрывали оттиски грубой мелкоячеистой сетки-плетенки.

В последующее время неолитическая культура лесных племен Прибайкалья достигла наибольшего расцвета. Судя по материалам поселений и могильников серовского типа (по имени дер. Серово на р. Ангаре), обработка камня и кости, а также изготовление глиняной посуды достигли теперь большего совершенства. Глиняные сосуды приобрели более совершенную форму; на них появились различные сложные узоры, ложилась определенная композиция орнамента. Вместо грубого и хрупкого сланца для изготовления каменных орудий стал широко употребляться зеленый нефрит. Этот полудрагоценный камень добывался в Саянских горах, у истоков рек Китоя. Иркута и Белой. Вязкий и чрезвычайно прочный, он требовал особых технических приемов при обработке, но вместе с тем был наилучшим материалом для изготовления орудий.

Основным занятием таежных племен и в это время осталась охота. В распоряжении древних охотников имелись лук и стрелы, кинжалы, копья с каменными и костяными наконечниками. По устройству наиболее замечательны единственные в своем роде, древнейшие в мире луки «усиленного типа». Их делали из дерева, но снаружи, для придания большей упругости, во всю длину лука закреплялись две или три тонкие пластины из рога. Лук был почти равен человеческому росту. Большое значение в охотничьем промысле имели, несомненно, разнообразные ловушки, ловчие ямы и в особенности изгороди для облавных охот—загонов.

Шкуры животных шли на изготовление одежды. Обычной принадлежностью женских погребений являются служившие для этой цели шилья и иглы, хранившиеся в костяных футлярах-игольниках.

Рыбная ловля имела по сравнению с охотой подчиненное значение. Рыбу ловили сетями, от которых сохранились примитивные каменные грузила. На сосудах встречаются оттиски мелкоячеистой сети-плетенки. В зимнее время ловили крупную рыбу в проруби с помощью искусственной каменной рыбки-приманки. Подошедшую к приманке рыбу били гарпунами. Такой способ рыболовства существовал до недавнего времени у многих племен сибирской тайги и тундры, а также у американских эскимосов.

Остатки поселений серовского времени очень многочисленны, так как неолитические племена, повидимому, постоянно передвигались с места на место в связи с сезонными изменениями их хозяйственной деятельности. Их поселения располагались поэтому и в глубоких горных падях, и на вершинах и склонах гор, преимущественно же по берегам рек. Поселения, как правило, располагались группами, как, например, в бухте Песчаной на Байкале.

В устройстве жилища отразилось сочетание временной оседлости и перекочевок. В большинстве случаев поселение состояло из нескольких легких конических шалашей с остовом из жердей и крышей летом из коры, а зимою из шкур или дерна. Внутри жилищ и рядом с ними помещались очаги, выложенные булыжником и плитняком. Были, конечно, и нежилые хозяйственные сооружения—амбары-хранилища, места изготовления орудий и т. д.

Неолитические племена IV и начала III тысячелетия до н. э., как и неолитические обитатели Восточной Европы, жили родовыми коллективами. Материнский родовой строй с характерным для него равенством сородичей и общинным производством нашел яркое отражение в неолитических погребениях. Бедных и богатых могил нет: все умершие сопровождаются многочисленными изделиями. Женские погребения, наравне с мужскими, содержали луки, наконечники стрел, копий, тесла из нефрита и сланца. Неолитические могильники бросают некоторый свет и на идеологию, в первую очередь на представления о загробном мире. Наличие в могилах бытовой утвари, оружия и украшений показывает, что загробная жизнь представлялась людьми по образу земной. В религии древних охотников центральное место занимали представления, связанные с культом животных. Скульптурные изображения зверей отличаются глубоким реализмом.

В III тысячелетии до н. э. серовская культура сменилась китойской, отражающей значительные изменения в хозяйстве и общественном строе древнего населения Прибайкалья.

Китойский могильник, открытый более семидесяти лет тому назад, находится в устье правобережного притока Ангары р. Китоя, на небольшом дюиообразном всхолмлении. В могилах были обнаружены скелеты, лежавшие на спине в вытянутом положении и густо засыпанные красной охрой, сплошь заполнявшей могильные ямы. Каменных кладок в Китойском могильнике найдено не было. Встречено много замечательных по выполнению каменных и костяных изделий.

Для инвентаря китойских погребений и поселений особенно характерно наличие рыболовных крючков особого типа с каменным стерженьком-грузиком. В могилах их находят десятками, тогда как предметы охот­ничьего вооружения встречаются очень редко. Сложные луки серовского времени уже не встречаются. Нет и больших каменных наконечников копий. Все это свидетельствует об усовершенствовании рыболовной техники и превращении рыболовства в важнейшую отрасль хозяйства. Рыбу ловили, конечно, не только крючками, но и сетями, а также вершами, устраивая для этого на таежных реках и озерах заколы; кололи ее гарпунами.

В китайское время впервые отмечается значительная неоднородность погребений по количеству и качеству сопровождающих их вещей. Изредка появляются захоронения, особенно богатые вещами. Бедные могилы располагаются на периферии общинных кладбищ. Очевидно, впервые зарождается неравенство внутри рода. Отдельные погребения, наиболее богатые вещами, могли принадлежать вождям, особенно выдающимся и влиятельным членам рода. Интересно также, что в могильнике китойского времени у дер. Распутино на Ангаре было найдено скульптурное изображение головы мужчины с бородой и косой, возможно предка или родоначальника.

Для этого же времени отмечается значительное развитие обмена. Китойский могильник принадлежал людям, настолько богатым нефритом, что они зарывали с мертвыми не только прекрасные вещи из местного саянского нефрита, но и сырье в виде галек, полуфабрикаты и заготовки. Из Прибайкалья нефрит расходился и в другие районы, вплоть до Минусинского района Забайкалья и предгорий Алтая.

Племена, обитавшие в Южной Сибири в конце III и первой половине II тысячелетия до и. э., получили наименование афанасьевских, по имени древнего могильника под Афанасьевой горой, на берегу Енисея, около с. Батепи.

Афанасьевский могильник состоял из 26 могил, отмеченных на поверхности небольшими кругами из камней. Под каменными кругами были погребения в неглубоких (1—1,5 м) ямах. Умершие погребены на спине с поднятыми вверх коленями. В каждую могилу был поставлен глиняный сосуд, очевиднр с пищей. Здесь же лежали кости домашних животных — овцы, быка и лошади, а также диких — козули, быка, бурундука и др. Кроме того, в могилы положены орудия труда: кремневый наконечник стрелы, костяная игла, каменные песты, ожерелье из раковин. В одной могиле лежало 70 астрагалов овцы — вероятно, игральные кости.

В кургане афанасьевского времени па Алтае был найден скелет старика-инвалида с окостеневшим позвоночником и негнувшимися ногами, убитого стрелой с каменным наконечником, который глубоко засел в его позвоночнике. Возможно, что это говорит об обычае умерщвления нетрудоспособных членов рода. Такие обычаи существовали во времена Геродота у массагетов в Средней Азии, а также еще в прошлом столетии у коряков и чукчей.

Афанасьевские могильники, известные в Минусинских степях, состояли из могил со срубами, перекрытыми бревнами или каменными плитами, над которыми сооружались небольшие курганы. Среди предметов, найденных при раскопках, обращают на себя внимание металлические вещи: маленькие медные ножи, медный игольник в виде трубочки, содержащий костяную иглу и шерстяную нитку, медное проволочное колечко, а также медные кинжалы. Все вещи сделаны из меди без примеси олова, путем ковки.

Афанасьевские племена жили оседло, в домах в виде землянок с бревенчатым потолком и, возможно, с бревенчатыми стенами, о чем свидетельствует умение сооружать срубы в могилах. Об оседлом быте говорит и глиняная посуда, сохранившая в основных чертах еще неолитический облик. Вылепленные от руки сосуды с острым или яйцевидным дном покрыты орнаментом в виде оттисков гребенки, черточек или ямок, равномерно заполняющих всю поверхность сосуда, включая и дно. При варке пищи такой сосуд глубоко зарывался нижней частью в горячую золу.

На Енисее неолитические племена Восточной Сибири соприкасались с лесными племенами Западной Сибири. Так же как и жители долин Ангары, Лены и Селенги, западносибирские неолитические племена жили охотой на таежных животных, но в их хозяйстве с раннего времени относительно большее место занимало рыболовство, особенно в много­численных озерах и в низовьях многоводных рек Западной Сибири — Оби и Енисея. Рыболовы Западной Сибири оседали в местах, наиболее богатых рыбой, где и сохранились остатки их поселений со следами зимних жилищ типа землянок.

Одним из наиболее замечательных памятников культуры западно­сибирского неолита является могильник вблизи г. Сталинска (б. Кузнецка), где обнаружены превосходные каменные изделия, в том числе шлифованные топоры и огромный кинжал из кремня. Найденные в мо­гильнике изделия из темнозеленого нефрита свидетельствуют о связях с Прибайкальем. Но еще более определенно обнаруживаются в этих районах следы культурных связей с западом, вплоть до Прибалтики, и с югом — по направлению к низовьям Аму-Дарьи, к Хорезму. Такие связи прослеживаются даже на Енисее: около Красноярска, на р. Собакиной и в Базаихе найдены обломки глиняных сосудов и целые сосуды, покрытые орнаментом, близким к узорам на неолитических сосудах Европейской части РОССИИ, и такой же формы. В районе Красноярска обнаружены изображения птиц, медведя и антропоморфные фигурки, по стилю чрезвычайно близкие к образцам неолитического искусства посточиоевропейских, в частности волго-окских, племен.

На северо-востоке Азии соседями прибайкальских племен были племена, заселявшие территорию современной Якутии.

В палеолите люди не заходили здесь севернее Олекминска и устья р. Мархачана — левого притока р. Лены. В неолитическое же время население распространилось уже по всей северной тайге и лесотундре. Следы древних стоянок имеются далеко за Полярным кругом в долинах Хатанги, Лены, Оленека, Индигирки и Колымы.

В южной части Якутии, на средней Лене, веками развивалась культура оседлых озерных рыболовов, рано познакомившихся, провидимому, с разведением рогатого скота.

Кроме густо насыщенных культурными остатками поселений со следами жилых ям-землянок и земляных погребов для хранения запасов, в том числе квашеной рыбы, здесь уцелели замечательные по реалистическому характеру наскальные изображения. Главным их сюжетом было изображение лося, связанное с магическими охотничьими обрядами. Разрисованные скалы являлись также центрами родового культа зооморфных предков тотемов, чаще всего лосей. На одной из них, в долине р. Мархи, находилось жертвенное место, куда лесные охотники приносили свои стрелы и копья с каменными и костяными наконечниками, украшения, кремневые скребки, а также деревянные доски для добывания огня сверлением.

По северу Якутии в III тысячелетии до н. э. вслед за стадами северных оленей бродили охотники на этих животных. Следы их временных стойбищ и мастерских каменных орудий, расположенных на обрывистых скалах вдоль рек, известны вплоть до самой крайней границы лесотундры.

Вдоль берегов Тихого и Ледовитого океанов издавна расселились неолитические охотники на морского зверя, культура которых по своему происхождению была, повидимому, связана с культурой жителей Курильских островов и нижней части Амурской долины. Жизнь их была во многом сходна с бытом древних эскимосов Гренландии и Америки. Охота на тюленя, как главный источник пищи, полуподземные жилища, отапливаемые и освещаемые жировой лампой, кожаная лодка типа каяка, собаководство, грубая керамика — вот основные черты этой приморской культуры рыболовов и охотников.

Здесь же, очевидно в приморской полосе северо-востока Сибири, пролегал и древний путь из Старого Света в Новый, через который осуществлялись взаимные связи населения двух материков и в свое время перешли в Америку ее первые обитатели. В древней культуре племен северо-востока Азии поэтому наиболее отчетливо выражена близость к первобытным культурам индейцев Северной Америки. Это сходство заметно как в области материального быта, так и, судя по этнографическим данным, в искусстве, верованиях и эпосе.

Приморье и бассейн р. Амура, в отличие от соседних областей Сибири, не испытали столь глубокого влияния ледников. В свое время здесь нашли убежище вытесненные холодом из Сибири многие реликты флоры и фауны третичного периода, вроде пробкового дерева и грецкого ореха, голубой сороки и енотовидной собаки. Неолитическое население этих областей обитало, таким образом, в иных природных условиях, чем племена сибирской тайги и тундры, речь о которых шла выше.

Население долины Амура, одной из наиболее богатых рыбой рек в Азии, занималось преимущественно рыбной ловлей. Это были настоящие ихтиофаги, хотя собирательство и охота тоже имели немаловажное значение в их хозяйстве. Замечательно, что среди каменных орудий этих племен часто встречаются такие специальные предметы, как палицы для умерщвления пойманных осетров или калуг, с которыми иначе не мог бы справиться рыболов на своей хрупкой лодке.

Рыболовство, как основной источник существования, вместе с тем определило и характер поселений, а также устройство жилищ. В то время как в Прибайкалье чаще всего встречаются остатки небольших стоянок сезонного типа с временными легкими жилищами, на Амуре широко распространены огромные поселения, состоявшие из многих тесно расположенных зимних жилищ-землянок. Отдельные неолитические землянки нередко достигали гигантских размеров, до 90 м в окружности и 2—3 м в глубину.

Существование больших поселений с прочными жилищами обширных размеров свидетельствует об оседлом образе жизни древних рыболовов, привязанных к определенным рыболовным угодьям.

Так было уже в то время, к которому относятся наиболее ранние поселения местного неолита: на острове Сучу, у Мариинска, в местности Куинга у г. Николаевска-на-Амуре. Сейчас эти поселения представляют собой остатки совершенно заплывших землей обширных и глубоких землянок. На дне землянок имеются следы ям, в которых стояли столбы, поддерживавшие перекрытия, очаги, а в стенках ямы — хранилища. Хотя здесь не сохранились остатки фауны и костяные вещи, но зато богато представлены каменный инвентарь и глиняная посуда. Сосуды имели плоское дно и были богато орнаментированы резным линейным, ямочным и гребенчато-пунктирным орнаментом; имеются и образцы одноцветной росписп. Замечательно, что здесь был широко распространен не прямо­линейный, как в Прибайкалье, а криволинейный, «ленточный» орнамент в виде простых и двойных спиралей, а также вариант меандра.

Более поздние поселения представлены на Амуре землянками у с. Тамбовского и в пади Б. Дурал. Здесь найдены клиновидные каменные топоры, ножи и наконечники стрел из шифера, каменные лампы-жирники, цилиндрические бусы из белого камня. Появляются сосуды с высокими шейками, жгутиковым орнаментом и с залощенной поверхностью, покрытые красной краской.

Обширные размеры неолитических жилищ и их характерная группировка внутри поселения наглядно свидетельствуют о прочности первобытно — общинного хозяйства и быта на всем протяжении того времени, когда на Амуре длился новый каменный век.

Наиболее ранниенеолитические поселения в Приморье во многом были сходны с поселениями Приамурья. Таково, например, поселение вблизи устья р. Тетюхе, где сохранились остатки многочисленных землянок, заполненных культурным слоем, с обломками каменных шлифованных и оббитых орудий, а также черепками глиняных сосудов. В континентальной части Приморья в это время жили такие же неолитические рыболовы и охотники. На одной из их стоянок, у дер. Осиповки, найдены обломки глиняных сосудов с характерным орнаментом, схематически передающим узор в виде плетенки, обычный для амурского неолита. Вместе с этой керамикой здесь обнаружены превосходно сделанные типично неолитические наконечники стрел и копий, скребки и ножи из кремня, сланца и обсидиана. Развитие культуры неолитических племен Приморья и Приамурья шло, следовательно, в общем, по одним и тем же путям, одними темпами.

О жизни позднейших неолитических прибрежных племен Приморья можно судить по так называемым «кухонным кучам», состоящим из наслоений съедобных раковин, располагающихся в бухтах по берегу моря.

На истории племен Дальнего Востока не могло не сказаться влияние культурных связей с соседними странами, в том числе с соседними островами Тихого океана и с восточной частью Азиатского материка. Уже в древнейших землянках на Амуре найдены такие же плоскодонные сосуды, как на островах Тихого океана и в южной Маньчжурии. Прототипом этих сосудов были плетеные корзины-вместилища. Сходство дальневосточного материала с материалом островов Тихого океана проявляется также в формах каменных украшений и в орнаментальных мотивах. Жители Амура, как и обитатели морских островов, испытывали прогрессивное влияние со стороны древнейших земледельцев Маньчжурии и Северного Китая. Этим объясняется наличие у них одинакового с китайским спирально-ленточного орнамента, расписной глиняной посуды высокого качества, гораздо более совершенной, чем у жителей Севера.

При таком отчетливо выраженном своеобразии древних племенных групп Сибири и Дальнего Востока особый интерес представляет выявляемая новейшими исследованиями возможность установления конкретных связей между древними племенами, с одной стороны, и современными народами этих областей — с другой.

Так, устанавливается, что неолитические обитатели верхнего Амура и Прибайкалья имели в основном такой же физический облик, как современные эвенки. Такое же взаимное сходство обнаруживается у эвенков и неолитических племен этих мест в религии, искусстве и общих чертах быта. В свою очередь оригинальное искусство нижнеамурского неолита обнаруживает весьма близкое сходство с искусством живущих ныне на Амуре палеоазиатов ульчей и нивхов (гиляков), типичных оседлых рыболовов; общие черты жизни последних тоже в известной мере напоминают быт неолитических племен Дальнего Востока.

Носители неолитических культур Якутии и отчасти Прибайкалья могли быть предками юкагиров.

В то время как к востоку от Енисея происходило формирование мон­голоидных палеосибирских племен, Западная Сибирь послужила ареной сложения предков угро-финских и самоедских племен и народов. Полагают, что они сложились в результате смешения обрисованных выше западносибирских неолитических племен, по своему облику монголоидных, продвинувшихся в Западную Сибирь с востока, и племен, расселявшихся с юга, из области современного Казахстана. Это были люди европеоидного облика, охотники и рыболовы, выбиравшие для своих поселений места по берегам озер и небольших рек.

В результате встречи этих племен с западносибирскими на всей территории Западной Сибири и Урала происходило их смешение прк постепенной ассимиляции европеоидными племенами монголоидных палео­азиатов. Этот процесс привел к формированию угро-финских племен.

Во второй половине и к концу III тысячелетия до н. э. у племен Урала и Западной Сибири, особенно у живших ближе к лесостепным районам, начали появляться первые домашние — животные, а вслед за тем, судя по материалам Горбуновского торфяника, и примитивные формы земледелия.