Скандинавы называли Русь «Гардарики», страной городов, имея в виду укрепленные поселения. Русский средневековый город отличался от западноевропейского не только отсутствием так называемой «бинарной оппозиции» к феодальной власти, но и способами его возникновения и источниками формирования. В этом ключе большое значение принадлежит административно -фискальным и военно-политическим функциям наряду с торгово-ремесленными и культурными в процессе развития феодальной власти.
Выдающийся исследователь древнерусских городов Андрей Васильевич Куза (к сожалению, он рано умер), сравнив русский средневековый город с восточным феодальным городом, дал ему следующее определение: «Город – это укрепленное поселение, где большая часть избыточного продукта, получаемого из обширных сельских земель, концентрируется, перерабатывается и перераспределяется». На этой основе возникают все остальные функции городов: экономико-организационная, торгово-ремесленная, религиозно-культурная, идеологическая и т.д. Однако все эти функции городов начинают действовать в комплексе только после объединения Древней Руси
на этапе «раннего государства»2 (конец Х – начало XII вв.). В течение его зарождения (IX-X вв.) до городов существовали населенные пункты разных типов, которые не всегда развивались позднее в города. Это были такие интернациональные центры, как «вики», возникшие на пере-сечении торговых путей, остановки типа «станов» на пути полюдья, опорные пункты формирующейся государственной власти – погосты, племенные административно-культовые центры – грады, «военные (дружинные)» лагеря, крепости, специализированные ремесленные центры «служебной организации», частновладельческие поселения с усадьбами – замками (села).
Функции распределялись среди них по территориальному принципу, что позволило создать две концепции, связывающие возникновение городов с государствогенезом: теория «пар городов», «городовой сети», где каждое поселение обладает одной или двумя функциями и дополняет друг друга, и «переноса городов». Естественно, не все эти поселения преобразовались в подлинные города. Этого не случилось, так как их функции были слишком тесно контаминированы именно с процессом государствогенеза. Образование многочисленных новых городов в конце XI–XII вв. связано уже с социально — экономическими и политическими изменениями в русском обществе – развитием феодальных отношений по особенной «вотчинной» модели и политической раздробленностью – формированием большого количества новых независимых и полузависимых княжеств и их столиц – центров сложившейся государственной власти.
Первые обследования Вщижа и Брянска были предприняты еще на рубеже XIX и XX веков местными помещиками и членами Орловской губернской архивной комиссии, в середине ХХ в. они были продолжены старейшими брянскими археологами Ф.М. Заверняевым и В.А.Падиным и исследователями из Ленинграда и Москвы П.А. Раппопортом и Т .А. Равдиной, в конце ХХ в. – учеными Брянского государственного университета и Брянского краеведческого музея. Около 18 городов и их аналогов были упомянуты в письменных источниках, 5 – для Смоленского, 5 – для Новгород-Северского, 8 – для Черниговского княжеств. Все они располагаются в Деснинском регионе, только один — Зарой – на р. Ипуть на границе с Белоруссией. Некоторые крупные центры, выявленные раскопками, не были упомянуты в письменных источниках.
Мы можем выделить 7 основных путей образования городов, которые представлены в Подесенье и связанные с его региональной спецификой. Последняя определяется следующими ведущими факторами.
Восточная Европа в X в. («племена», пути, предгородские центры)
Через этот регион проходили три трансво- сточноевропейских пути: из «Русской земли» (Чернигов, Киев) во Владимир и Суздаль (2 варианта), из Подесенья (Брянск) в Смоленск и далее до Балтики, из Подесенья (Трубчевск, Севск) в Курск и далее в земли кочевников. Не исключено, что через север Деснинского региона в IX-Xвв проходил один из «боковых» вариантов «Ауствегра» — «Восточного пути» (с Днепра на Оку). В Деснинском регионе перекрещивались границы пяти восточнославянских племенных союзов, позднее трех великих и четырех удельных княжеств (разных для до- и послемонгольского периодов). По границам племенных союзов проходил путь «Большого полюдья», границы хазарской «варяжской» зон влияния, рубеж позднероменской культуры и этно-потестарной Руси. И, наконец, здесь располагались контрастные физико-географические микрорегионы от ополий до полесий связанные с главным ландшафтным рубежом Русской равнины, с присущей им хозяйственно-культурной спецификой.
При упоминании ученого по имени Андрей Васильевич Куза, к тому же с добавлением «к сожалению, он рано умер», неплохо было бы указать его годы жизни. Восполняю этот пробел: 1939-1984. Действительно, 44 года – это очень мало, тем более для такой личности, как археолог Куза.