Социальное развитие советского общества

Развитие социальной сферы и изменение социальной структуры общества

Еще меньше оснований говорить о «застое» в социальном развитии общества Западные историки и социологи утверждают: «Пока Брежнев дремал, его страна переживала настоящую социальную революцию», понимая под этим быстрые изменения социальной структуры общества и условий жизни населения. Развитие промышленности обусловило дальнейший рост городов и численности юродского населения. Доля горожан в конце 70-х годов достигла 2/3 населения страны и в начале 80-х гг. их численность составила 180 млн человек. За 25 лет (1960 — 1985) в город переехало 35 млн жителей. Число городов с населением свыше 1 млн человек увеличилось с 2 до 23; 70 % городского населения было занято в промышленности, строительстве и на транспорте. Страна превратилась в высоко индустриальную, с современной научно-технической базой.

Система образования вышла на новый уровень. В 70-х гг. осуществлен переход ко всеобщему среднему образованию. В начале 80-х гг. среднее и высшее образование имели 64 % всех трудящихся. Более 5 млн студентов обучались в вузах, где преподавали около 500 тыс. преподавателей. По числу студентов на 100 тыс. населения СССР находился на одном из первых мест в мире. Образовательный уровень населения в делом соответствовал индустриальному типу общественного производства и обеспечивал переход к; научно-индустриальной стадии развития. Бесплатная система образования давала простор для повышения образовательного уровня и выбора профессии каждому члену советского общества. Мы имели оригинальную систему дошкольного воспитания. Знаменитый детский писатель Джанни Родари (Италия) подчеркивал: «лучшее, что есть в мире, — это система дошкольного воспитания, изобретенная в Советском Союзе».

Соответственно экономическому развитию и росту образования изменялась и социальная структура советского общества. В 70-е гг. рабочий класс стал абсолютным большинством трудящихся — 60 — 65 % населения. В начале 80-х более 60 % рабочего класса составляли индустриальные рабочие, а энерговооруженность одного рабочего достигает более 30 л. с. Вклад индустриальных рабочих в совокупный общественный продукт к началу 80-х гг. составил 77,6 % общего объема. Процесс интеграции науки с производством, внедрение новых технологий, автоматики, электроники, станков с программным управлением и автоматических линий из­менили характер труда рабочего, развили интеллектуальную сферу его трудовой деятельности, сблизили ее с деятельностью инженеров и техников.

На второе место по численности вышла социальная группа служащих и интеллигенции. К концу 70-х гг. они составляли 25 — 30 % трудящихся, из них технические специалисты — около 20 %. Роль интеллигенции в обществе значительно выросла, что составляло социальную базу для перехода в стадию научно-индустриального производства. Общая численность работников умственного труда достигла 38,9 млн человек, она составила половину числа рабочих и была в 2,5 раза больше, чем колхозников. Основная доля работников умственного труда приходилась на инженерно-техническую интеллигенцию, преподавателей и врачей. Резко возрастает число сотрудников научных учреждений — к 1983 г. до 1,6 млн. Основная масса интеллигенции (82 %) проживала в городах, но и в сельских районах она увеличивалась. В конце 70-х гг. в сельском хозяйстве работало 1,6 млн специалистов, на совхоз в среднем приходилось 35 — 40 специалистов, на колхоз — 19 — 20.

Существенно изменилась структура сельского населения. При со­кращении численности работников росла производительность труда, в 70 — 80-х гг. она увеличилась на 80 %. В 70-е гг. шло сокращение числа колхозов и увеличение совхозов, и к началу 80-х общее количество работников в них почти сравнялось. Колхозы при этом давали 56,6 % валовой продукции сельского хозяйства. Увеличение госсектора в сельском хозяйстве, перевод крестьян на положение рабочих способствовали индустриализации сельского хозяйства, но и снижали хозяйственную самостоятельность. Постоянно возрастала механизация сельскохозяйственного труда. За период с 1940 по 1970 г. тракторный парк возрос в 25 раз, число механизаторов среди колхозников увеличилось в 30 раз. Однако в целом уровень механизации аграрного сектора продолжал оставаться еще низким, отсюда и производительность труда была ниже западноевропейской и американской. Так, тракторов на тысячу га пашни в 1980 г. в СССР было 12, комбайнов — 6, а в США — 31 и 15, в ФРГ — 200 и 32 соответственно. Это опровергает домыслы «о бесполезном производстве ненужных комбайнов и тракторов в социалистической промышленности», тиражированные критиками социализма в 90-е гг. Кроме того следует учитывать влияние природных условий в районах рискованного земледелия. За 1 000 лет в России было 433 голодных года.

Тенденции и противоречия общественного развития в конце брежневского периода

Экономическое развитие страны обеспечило увеличение национального дохода. Это позволяло существенно поднять уровень жизни населения. За 10 лет с 1970 по 1980 г. средняя заработная плата выросла на 40 %. Социальная политика предусматривала при относительно стабильных ценах постоянный рост заработной платы всех слоев общества с определенными коэффициентами в сложных условиях работы.

В начале 80-х гг. средняя зарплата составляла 150 — 200 руб. в месяц при низких ценах на продовольствие, товары широкого потребления, квартплату, транспорт, зрелищные мероприятия, книги. Общественные фонды потребления давали возможность обеспечить детские учреждения, систему отдыха и санаторного лечения широким слоям населения (путевка в дом отдыха с дотацией от профсоюза на 12 дней стоила 12 руб.; в санаторий на 24 дня — 120 — 180 руб.). Пенсионная система реально обеспечивала нормальный уровень жизни (100 — 130 руб.).

Преобладающим типом жилища стали отдельные квартиры, в повседневную жизнь вошли бытовой газ, телевизоры, холодильники, радиоприемники, личные автомобили. Одежда советских людей стала современной и добротной. Улучшилось питание, изменилась его структура. Среднедушевое потребление мяса увеличилось до 60 кг в год в конце 70-х гг. Мы уступали США в потреблении по количеству растительных жиров, мяса и фруктов, но общий объем питания в СССР и социалистических странах по данным ООН составлял 106 единиц протеина на человека, а в развитых капиталистических странах — 102,6 единицы. СССР и европейские социалистические страны производили тканей больше, чем все европейские капиталистические страны, США и Япония. В социалистических странах не было бездомных и безработных.

Однако этот период характеризуется усилением не только экономических, о чем шла речь выше, но и социальных противоречий в советском обществе. Одно из главных — противоречие между ростом потребностей быстро развивающегося советского общества и ограниченной долей потребления в распределении национального дохода. Несмотря на достижение ядерного паритета и разрядку международной напряженности доля потребления в бюджете страны по-прежнему составляла 60 — 65 % (по официальным данным, а по некоторым расчетам экономистов, проведенным в последние годы, она доходила до 35 — 38 %), тогда как в развитых капиталистических странах она составляла от 65 до 82 %.

Другая сторона этого противоречия — то, что темпы роста производства товаров широкого потребления не соответствовали росту доходов населения. Растущий достаток и изменение условий жизни изменяли также и структуру спроса. Выросла потребность в товарах высокого качества, в бытовой технике и предметах роскоши, производство которых не поспевало за спросом. Все более острыми становились недостатки в распределении высококачественных продуктов питания (особенно продукции животноводства) между крупными городами, промышленными центрами и периферией, где образовался хронический дефицит, питающий «теневую» экономику. Наступил период, о котором предупреждали западные социологи: «Вы выдержали испытание бедностью — сможете ли вы выдержать испытание достатком?» Неудовлетворенные потребности в товарах и услугах контрастировали с витринами западных супермаркетов, а соотношение стоимости товаров и зарплаты при этом не принималось во внимание. Так создавалась психологическая почва для пропаганды «западного образа жизни» и нигилизма в отношении советской действительности.

Усиливалось различие в уровне жизни города и деревни, возросла миграция сельского населения, особенно молодежи, в города; сельское население сокращалось и старело. Рабочий класс, значительно возросший численно в первом поколении, во многом сохранял психологию и культуру деревенского быта, ответственность за качество своего труда формировалась медленно, сохранялась живучесть мелкобуржуазной психологии. Это способствовало распространению социального иждивенчества и расхитительства. Социалистические принципы и нравственные устои советской цивилизации при снижении эффективности идеологической работы и воспитания культурных запросов населения подверглись эрозии.

Важным противоречием стало несоответствие материального положения и социального статуса основных слоев интеллигенции ее возросшей роли в советском обществе. Заработная плата технической интеллигенции, работников социальной сферы — учителей, врачей, вузовских преподавателей, работников культуры, творческой интеллигенции постепенно сравнивалась с доходами рабочих даже средней квалификации. Недооценка интеллектуального труда и высшего образования вызывала недовольство интеллигенции, особенно в сравнении с ее обеспеченностью на Западе.

Быстрый рост численности национальной интеллигенции и развитие культуры в республиках СССР повысили уровень национального самосознания, которое не было дополнено в системе образования изучением и глубоким пониманием сущности социалистического интернационализма как исторической необходимости для совместного движения народов по социалистическому пути развития. Так возникала почва для национализма, антисоветского и сепаратистского движения. Развитие национализма в среде интеллигенции стало причиной обострения национальных отношений в советском обществе в 80-х гг., что активно стимулировалось центрами «холодной войны». В 70 — 80-е гг. сложились и начали активную деятельность националистические организации, связанные с эмигрантскими центрами: Украинское национальное движение; Литовское, Латвийское и Эстонское национально-демократические движения; Армянское и Грузинское национальные движения; Крымско-татарское движение за возвращение в Крым; движение советских немцев за возвращение в Поволжье и восстановление национальной автономии и ряд других. Организовывалось и еврейское движение за выезд в Израиль, которое направлялось специальной службой Израиля.

Особо серьезное противоречие — это образование замкнутого социального слоя управленцев. В нем развивается протекционизм — номенклатурный принцип выдвижения на руководящие посты используется для наследственной передачи высокого положения в обществе. Через привилегированные вузы (МГИМО, МИНХ, МГУ, военные академии) проходило выдвижение молодежи по службе с преимуществами для этого слоя. Так создавались не только «теневая» экономика, но и своеобразная «теневая» номенклатура со своими специфическими взглядами и подходами, далекими от социалистических идеалов.

Номенклатурный принцип выдвижения кадров сделал вступление в партию необходимостью для широких слоев интеллигенции. Численность партии увеличивается до 19 млн человек, членство в партии стало официальным атрибутом, зачастую без идейной убежденности. В партии образуются три слоя: 1) идейные сторонники социализма, 2) честолюбцы, стремящиеся к власти и привилегиям, 3) значительная масса формальных, пассивных партийцев по названию. Расслоение в среде руководящих кадров при официальной пропаганде социалистических идеалов равенства привело к двойной морали, нигилизму в этой среде, что быстро улавливается общественным мнением.

Борьба старых и новых общественных отношений на ранней стадии социализма (как и в прошлых формациях) продолжалась, особенно в сознании людей. Формирование нового человека — главной производительной силы щло медленно, в том числе и в верхних слоях авторитарной политической системы. Высшие слои в центре и на местах расширяли свои привилегии, обогащались и частично подвергались разложению, буржуазному перерождению. На базе «теневой экономики» формируется социальная группа подпольных дельцов, накапливающих большие деньги, с ними смыкается верхушка криминального мира. Они подкупали часть госаппарата и проникали даже в высшие органы центральной власти, оказывая влияние на государственные решения. Контроль над мерой труда и потребления резко ослабляется. Создается социальная среда для реставрации капитализма «изнутри». Этот процесс активно используют западные спецслужбы, внедряясь в госструктуры, продвигая своих сторонников во власть.

Поколение партийных руководителей, утвердившихся на своих постах в 60-е гг., старело, не желало, да и не было способным к необходимым переменам в обществе. Бесконтрольная госпартно­менклатура на местах при слабеющей центральной власти все больше отстранялась от конкретного руководства, представляя в центр «парадные» отчеты. Партийная работа формализовалась и теряла действенность. Догматизм в идеологической работе выразился в разра­ботке теории «развитого социализма», что входило в явное противоречие с действительностью.

Рассмотренные противоречия, свойственные раннему социализму, явились своего рода «болезнью роста» в сложившихся условиях. Своевременное приведение системы общественных отношений и хозяйственного механизма в соответствие с исторической обстановкой и оптимизация политического курса, как показывает опыт реформ в СССР и Китае, давали возможность разрешить противоречия и обеспечить быстрое и устойчивое развитие общества по социалистическому пути к состоянию действительно развитого социализма. Доказательством этого служат объективные показатели развития СССР за 20 лет с 1966 по 1985 г.

В 4 раза увеличилась численность лиц, окончивших вузы; каждый четвертый научный работник мира находился в СССР. Построено 54 млн квартир, переданных трудящимся преимущественно бесплатно. Численность населения непрерывно росла. Принятая в 1977 г. Конституция СССР с демократическим всенародным обсуждением и одобрением утверждала наиболее высокие социальные гарантии в трудовом социалистическом обществе. Все это было достигнуто при огромном объеме военных и внешнеполитических расходов и росте международного влияния СССР как великой мировой державы.

Таким образом, расхожие утверждения, что социализм в СССР «изжил себя» не соответствуют исторической действительности. Однако развитие замедлилось, противоречия раннего социализма, свойственные ранней стадии каждой формации, обострились.

Смерть Брежнева в 1982 г. усилила ожидание перемен в обществе. Приход к руководству Ю. В. Андропова оживил надежды на прогрессивные социалистические преобразования. Первые шаги нового руководства по укреплению порядка и дисциплины дали значительный рост производства. Высказанная им критическая оцен­ка некоторых положений социального утопизма с пониманием встречена общественностью. Деятельность Андропова прервалась преждевременной кончиной в 1984 г. Сменивший его на посту Генерального секретаря К. У. Черненко ушел из жизни год спустя. Общество устало от похорон глав государств и возлагало надежды на перемены с приходом к власти «третьего поколения» лидеров КПСС.

Первым лидером Коммунистической партии из политиков «третьего поколения» стал М. С. Горбачев. С его деятельностью связан процесс разрушения СССР, он стал и последним руководителем Советского Союза.