Советско-германский фронт летом, осенью 1944 года

Победоносные операции, проведенные Красной Армией зимой и весной 1944 г., изменили стратегическую обстановку. Как указывалось, советские войска нанесли врагу тяжелые поражения и вышли в восточные районы Прибалтики, Белоруссии, в западные области Украины и в северо-восточную часть Румынии. Для всесто­ронней подготовки новых наступательных операций Ставка Верховного Главно­командования приказала войскам Красной Армии во второй половине апреля остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. По ее директивам 17 апреля перешли к обороне 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты, 18 апреля — 2-й Прибалтийский фронт, 19 апреля — Ленинградский, 3-й Прибалтийский, 3-й и 2-й Белорусские фронты. 22 апреля последовал приказ об усилении обороны в полосе 1-го Прибалтийского фронта, а 6 мая перешли к обороне 2-й и 3-й Украинские фронты. На советско-германском фронте наступила короткая пауза. Это было затишье перед бурей. Развернулась подготовка к летним стратегическим наступательным операциям.

Линия советско-германского фронта от Баренцева моря до Финского залива оставалась той же, что и к началу года (карта 4). Между Финским заливом и Черным морем конфигурация фронта существенно изменилась. На северо-западе линия фронта проходила по восточному берегу реки Нарвы, восточным берегам Чудского и Псковского озер, восточнее Пскова, Идрицы, к озеру Нсщердо; на западе — от озера Не-щердо, восточнее Витебска, Орши, Могилева, Жлобина, западнее Мозыря и далее шла по реке Припяти до Ковсля; на юго-западе — от Ковеля, западнее Луцка, Тарнополя, Коломыи и Красноильска. К юго-востоку от Красноильска фронт проходил западнее Сучавы, севернее Ясс, на Оргеев и далее по Днестру до Черного моря.

Линия фронта образовывала два обширных выступа: один — севернее реки Припяти, на территории Белоруссии, вдающийся в нашу сторону, и другой — южнее Припяти, на Украине, вдающийся в сторону врага. Удерживая Белорусский выступ, фашистское командование прикрывало пути к Берлину с востока и обеспечивало более устойчивое положение своих войск в Прибалтике и на Украине. Выступ южнее Припяти упирался в Карпаты, рассекал фронт немецко-фашистских войск, осложняя их маневр.

На советско-германском фронте общим протяжением свыше 4 тыс. километров противостояли друг другу мощные силы Советского Союза и фашистской Германии.

В Баренцевом море действовал наш Северный военно-морской флот. Корабли и авиация флота обеспечивали правый фланг сухопутных войск, вели борьбу с военно-морскими силами противника, базировавшимися на порты Северной Норвегии, охраняли морские коммуникации, связывавшие нашу страну с Англией и Соединенными Штатами Америки.

Фронт от Баренцева моря до Финского залива занимали войска Карельского и правого крыла Ленинградского фронтов. В их составе насчитывалось семь общевойсковых и две воздушные армии. Им противостояла 20-я горная армия немцев и все войска финнов. Выход войск Красной Армии к Нарве улучшил положение Краснознаменного Балтийского флота, получившего возможность создать базы легких кораблей и авиации в непосредственной близости к голландской минно-артиллерийской позиции врага и приступить к уничтожению ее южного фланга. Сложились благоприятные условия и для действий флота в центральной и западной частях Финского залива. Балтийский флот готовился к активной поддержке приморских флангов советских войск в их наступлении в Прибалтике и на Карельском перешейке.

На участке от Финского залива до озера Нещердо располагались армии центра и левого крыла Ленинградского фронта, войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов — всего десять общевойсковых и две воздушные армии. Против них оборонялась группа армий «Север», в которую входили оперативная группа «Нарва», 18-я и 16-я армии. Эту группу поддерживал 1-й воздушный флот.

Крупные силы были сосредоточены на участке от озера Нещердо до Вербы. С советской стороны здесь действовали войска 1-го Прибалтийского, 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов, насчитывавшие 19 общевойсковых, в том числе 1-ю Польскую армию, и 5 воздушных армий. На этом участке фронта оборонялись правофланговые соединения 16-й армии противника из группы армий «Север», группа армий «Центр» в составе 3-й танковой, 4, 9 и 2-й армий и левофланговые соединения 4-й танковой армии из группы армий «Северная Украина». Группу армий «Центр» поддерживал 6-й воздушный флот.

От Вербы до Красноильска находились войска 1-го Украинского фронта — шесть общевойсковых, три танковые и две воздушные армии. Им противодействовала группа армий «Северная Украина» в составе 4-й и 1-й немецких танковых армий и 1-й венгерской армии.

Наконец, на фронте от Красноильска до Черного моря располагались войска 2-го и 3-го Украинских фронтов, насчитывавшие 13 общевойсковых, 2 танковые и 2 воздушные армии. Против них оборонялась группа армий «Южная Украина», имевшая в своем составе 8-ю немецкую, 4-ю румынскую, 6-ю немецкую и 3-ю румынскую армии. Группы армий «Северная Украина» и «Южная Украина» поддерживал 4-й воздушный флот.

Коренным образом изменилось положение Черноморского флота. Освобождение Крыма и Одессы позволяло ему контролировать коммуникации врага и парализовать его перевозки по морю. Базируясь на Севастополь и Одессу, флот мог вести боевые действия непосредственно у берегов противника и тем самым оказывать активную помощь приморскому флангу советских войск. В апреле 1944 г. была воссоздана Дунайская военная флотилия.

В Резерве Верховного Главнокомандования находились две общевойсковые и одна танковая армии.

Группировка сил на разных направлениях была неодинаковой. Между При­пятью и Черным морем находилось 39,2 процента стрелковых дивизий Красной Армии и 44,1 процента пехотных соединений немецко-фашистской армии. Обе сто­роны имели здесь 80—86 процентов танковых и механизированных войск. Сосредоточение столь большого количества сил на участке фронта, составлявшем примерно четвертую часть всего советско-германского фронта, объясняется тем, что зимой и весной 1944 г. здесь происходили крупнейшие сражения. Примерно треть стрелковых соединений, как наших, так и вражеских, была на центральном участке фронта — между озером Нещердо и Вербой. Меньшая часть войск находилась на Северо-Западном театре военных действий. В первые недели июня заканчивалась крупная перегруппировка советских войск, существенно изменившая соотношение сил на направлениях предстоящих ударов.

Представление о составе Советских Вооруженных Сил к 1 июня 1944 г. дает следующая таблица.

Таблица показывает, что, несмотря на потери, которые понесли наши Вооруженные Силы в крупных стратегических операциях зимней кампании, их численность, вооружение и боевая техника продолжали нарастать. За пять месяцев 1944 г. личный состав советских войск увеличился более чем на 200 тыс. человек, количество танков и самоходно-артиллеронеких установок — на 4 357, то есть на 77 процентов, боевых самолетов — на 5 969, то есть на 68 процентов. Только количество орудий и минометов осталось на прежнем уровне. Мощь артиллерии возрастала в это время благодаря выпуску новых орудий более крупного калибра. Большое поступление боевой техники позволило Ставке увеличить свои резервы в сравнении с имевшимися к началу зимлей кампании по танкам в 8 раз, а по самолетам более чем в 4 раза.

Кроме того, к 1 июня 1944 г. на нашей территории находились польские, чехо-словацкие, румынские, югославские и французские части и соединения, в которых насчитывалось 104 тыс. человек, имелось 1 220 орудий, 163 танка и 122 самолета.

Фашистская Германия по-прежнему основную часть своих наиболее боеспо­собных соединений держала на советско-германском фронте. Здесь к 1 июня 1944 г. находилось 228 дивизий и 23 бригады, в том числе 23 танковые и 7 моторизованных дивизий. 49 дивизий и 18 бригад принадлежали сателлитам, а 179 дивизий и 5 бригад — Германии. Следовательно, против Красной Армии действовало 56 процентов всех сухопутных сил вермахта, насчитывавшего тогда 324 дивизии ³, а с учетом войск сателлитов — 63 процента.

Общая численность вражеских войск оборонявшихся на советско-германском фронте, составляла 4 млн человек, в том числе в немецко фашистских войсках было 3,2 млн человек, в румынских, венгерских и финских — 800 тыс человек На их вооружении находилась мощная боевая техника 48 635 орудий и минометов, 5250 танков и штурмовых орудий, 2796 боевых самолетов Гитлеровское командова­ние сосредоточило на Восточном фронте 71 процент всех орудии и минометов, 57 процентов всех танков и штурмовых орудии, 51 процент всех боевых самолетов, которыми оно в это время располагало

В течение зимней кампании, несмотря на переброску дивизий с Запада и крупные текущие пополнения людьми и техникой, вооруженные силы противника на советско-германском фронте сильно поубавились Немецких сочдат и офицеров стало-меньше на 1 млн Венгрия и особенно Румыния также понесли 01ромные потери и вынуждены были отправить на фронт почти все свои вооруженные силы Но это только на 100 тыс человек покрыло потери врага в людях Общая численность войск противника, оборонявшихся против Красной Армии, к 1 июня была на 900 тыс человек меньше, чем 1 января 1944 г

Таким образом, к началу летней кампании Советские Вооруженные Силы превосходили противостоявшие им войска государств фашистского блока по людям в 1,7 раза, по орудиям и минометам (без зенитной артиллерии) в 1,8 раза, по танкам и самоходным орудиям в 1,6 раза, по боевым самолетам в 4,9 раза. Моральный дух советских воинов в ситу социальной природы Красной Армии всегда неизмеримо превосходил моральный дух солдат и офицеров противника Победы в зимней кампании еще выше подняли морально политическое состояние советских войск Боевой же дух немецко фашистских армий значительно снизился.

Политические цели наступления Вооруженных Сил СССР на летнее осеннюю кампанию 1944 г были сформулированы в первомайском приказе Верховного Главнокомандующего Они состояли в том чтобы «очистить от фашистских захватчиков всю нашу землю и восстановить государственные границы Советского Союза по всей линии, от Черного моря до Баренцева моря вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы, находящиеся под пятой гитлеровской Германии». Международная, внутриполитическая и стратегическая обстановка позволила Ставке Верховного Главнокомандования наметить планы решительного наступления Красной Армии.

Но имеющихся сил было далеко не достаточно, чтобы развернуть летом и осенью 1944 г одновременное наступление на всем советско-германском фронте Немецко-фашистская армия была еще мощным противником и занимала хорошо оборудованные оборонительные рубежи Для того чтобы в этих условиях организовать наступление с крупными политическими и стратегическими целями, требовалось высокое военное искусство, соответствующее материально техническое обеспечение войск, усиление политической работы полит органами и партийными организациями Советское Верховное Главнокомандование решило начать наступление летом не одновременно на всем фронте, а последовательно, нанося удары на разных направлениях Общее представление об этом замысле Ставки дают следующие послания И В Сталина Ф Рузвельту и У Черчиллю 6 июня глава Советского правительства откровенно писал «Общее наступление советских войск будет развертывать этапами путем последовательного ввода армий в наступательные операции» . В его послании от 9 июня говорилось: «Подготовка летнего наступления советских войск заканчивается. Завтра, 10 июня, открывается первый тур нашего летнего наступления на Ленинградском фронте» . В послании от 21 июня он информировал союзников: «Не позднее чем через неделю начнется второй тур летнего наступления советских войск» (речь здесь шла о Белорусской операции.— Ред.). Наконец, в послании от 27 июня, то есть после начала Белорусской операции, говорилось: «Относительно нашего наступления можно сказать, что мы не будем давать немцам передышку, а будем продолжать расширять фронт наших наступательных операций, усиливая мощь нашего натиска на немецкие армии» .

План летне-осенней кампании Красной Армии разрабатывался в процессе завершения зимней кампании. 12 апреля Государственный Комитет Обороны принял решение по докладу комиссии, обследовавшей положение на Западном фронте. В этом решении, сыгравшем важную роль в подготовке плана летне-осенней кампании, ГКО указал, что в связи с застоем на Западном фронте и продвижением соседних фронтов создалось крайне невыгодное для советских войск начертание линии фронта на смоленско-минском направлении. В треугольнике Лепель — Могилев — Минск против­ник держал авиацию, которая могла воздействовать по кратчайшим направлениям на тылы Прибалтийских и Белорусских фронтов. Со стороны Западного фронта враг ближе всего находился к Москве. Необходимость разгрома крупной немецко-фашистской группировки в Белоруссии выдвигалась, таким образом, как первоочередная и важнейшая задача.

17—19 апреля, через несколько дней после решения Государственного Комитета Обороны, Ставка Верховного Главнокомандования, как отмечалось, отдала директивы о переходе к обороне всем фронтам, кроме 2-го и 3-го Украинских (последние получили такие же указания 6 мая). Директивы, отданные в течение 1—7 мая, нацеливали все фронты на подготовку к летнему наступлению. Ставка требовала усиленной боевой учебы войск, изучения обороны противника, создания 25-километровой прифронтовой полосы, для того чтобы обеспечить скрытность готовившихся операций, и т. д. «Переход к обороне,— подчеркивала Ставка,— является временным мероприятием с целью подготовки войск к последующим наступательным действиям» .

Определив направление главного удара, Верховное Главнокомандование приняло меры к тому, чтобы дезориентировать врага и скрытно провести перегруппировку войск для создания решающего превосходства в силах на центральном участке советско-германского фронта. Ставка стремилась поддержать у противника представление о подготовке главного удара Красной Армии на южном участке советско-германского фронта. В этих целях, в частности, командующему 3-м Украинским фронтом было приказано демонстрировать ложное сосредоточение войск северо-восточнее Кишинева.

Особое внимание Советское Верховное Главнокомандование уделило подготовке плана наступления на главном направлении, в Белоруссии. План этой операции вырабатывался на основе упомянутого решения Государственного Комитета Обороны, глубокого анализа стратегической обстановки, предложений командующих фронтами.

К концу мая план наступления Красной Армии летом 1944 г. окончательно сложился. Он получил свое графическое отражение на карте-плане Генерального штаба от 30 мая 1944 г. Советские войска должны были начать боевые действия в районе Карельского перешейка и Южной Карелии. Здесь Ленинградский фронт наносил удар на Выборг, а Карельский фронт — между Ладожским и Онежским озерами и севернее их. Этим фронтам ставилась задача разгромить противостоявшие силы врага и изгнать противника с Карельского перешейка и из Южной Карелии. Главный удар в кампании наносился силами 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов и правого крыла 1-го Белорусского фронта. Цель наступления заключалась в разгроме группы армий «Центр» и освобождении Белоруссии. Взаимо­действуя друг с другом, фронты должны были на первом этапе выйти на рубеж Друя — Швенчёнис — Столбцы — Житковичи. На втором этапе переходили в наступление также войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов и левого крыла 1-го Белорусского фронта. В это же время начинали наступление на рава-русском и Львовском направлениях и войска 1-го Украинского фронта, которым предстояло разгромить группу армий «Северная Украина».

Таким образом, полоса, в которой наносился главный удар в летне-осенней кампании, первоначально простиралась от Полоцка на Западной Двине до Мозыря на Припяти. В дальнейшем наступлением войск 1-го Украинского фронта эта полоса расширялась к югу до Карпат, Путем последовательного включения фронтов с середины июля должно было развернуться наступление Красной Армии в широкой полосе — от Пскова до северных предгорий Карпат. В результате наступательных действий войска 2-го и 1-го Прибалтийских, 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов выходили на рубеж Резокне — Даугавпилс — Гродно — Люблин, а войска 1-го Украинского фронта — на линию Замостье — Яворов — река Днестр. Другие фронты также готовились к наступлению, но вопрос о конкретных задачах и времени перехода их к активным боевым действиям предполагалось решать в зависимости от хода и результатов предшествующих операций.

Успешное осуществление этого плана приводило к освобождению северной части Ленинградской области и Южной Карелии, Белоруссии, западных областей Украины, части Литовской и Латвийской республик. СССР получал возможность помочь союзным нам Польше и Чехословакии. Дальнейшее развертывание наступления на советско-германском фронте позволяло поставить задачи освобождения в 1944 г. всей советской земли, вывода из войны сателлитов Германии — Финляндии, Румынии, Венгрии и Болгарии, оказания помощи оккупированным странам Юго-Восточной Европы. Наконец, разгром групп армий «Центр» и «Северная Украина» позволял путем проведения последовательных стратегических операций на северном и южном флангах советско-германского фронта нанести поражение группам армий «Север» и «Южная Украина». В результате создавались весьма выгодные условия для организации в 1945 г. завершающих стратегических операций на главном, варшавско-берлинском направлении. Вместе с тем облегчались условия для действий союзных сил в Западной Европе.

Это был хорошо задуманный, гибкий и логичный военно-стратегический план. Наступление в Белоруссии, при условии скрытного сосредоточения здесь превосходящих сил, обещало крупные успехи. Немецко-фашистское командование не ждало в Белоруссии главного удара советских войск. Наступательные операции, начинавшиеся последовательно, подготовляли успех одна другой. Проведение каждой последующей операции планировалось с учетом изменений в оперативной и стратегической обстановке. Враг вынужден был перебрасывать свои войска с одного участка фронта на другой, распылять резервы по разным направлениям. Осуществление такого сложного, но многообещающего военно-стратегического плана требовало от советских войск высокого искусства.

Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования приняли меры для материально-технического обеспечения операций, запланированных на летне-осеннюю кампанию. Фронты, действовавшие на главном направлении, получили значительные подкрепления из стратегических резервов в первую очередь. В мае — июне по железным дорогам непрерывным потоком следовали воинские эшелоны с людьми, вооружением, боеприпасами. В эти месяцы наблюдался наиболее высокий в 1944 г. уровень воинских перевозок. Среднесуточный объем погрузки для обеспечения Белорусской операции в июне равнялся 3600 вагонам, что составляло 25 процентов воинских погрузок всей сети железных дорог Весьма примечательно, что Государственный Комитет Обороны 27 апреля 1944 г. принял постановление, обязывавшее Народный комиссариат путей сообщения провести подготовительные работы для восстановления участков железных дорог Орша — Могилев, Могилев — Жлобин — Калинковичи, Витебск — Орша, Львов — Самбор, Стрый — Самбор и других, которые в это время находились еще на оккупированной территории . Ставка была уверена, что Красная Армия обладает всеми необходимыми силами и средствами для успешного выполнения поставленных задач.

Планы германского командования на лето и осень 1944 г. по-прежнему носили оборонительный характер. Враг уже не надеялся на перелом хода войны в свою пользу. Характеризуя 30 марта положение на советско-германском фронте, генеральный штаб сухопутных сил признал превосходство Красной Армии . В мае. возвращаясь к вопросу о соотношении сил, этот штаб опять-таки пришел к выводу, что «людские и материальные резервы Советского Союза для продолжения операции следует считать достаточными» .

На что же рассчитывало командование немецко-фашистской армии, продолжая войну? Какие идеи лежали в основе его военно-стратегического плана? Достаточно полное представление об этом дают ответы начальника штаба верховного командования генерал-фельдмаршала В. Кейтеля во время его допроса группой советских офицеров 17 июня 1945 г.

«Вопрос: Когда вам, как начальнику штаба верховного главнокомандования, стало ясно, что война для Германии проиграна?

Ответ: Оценивая обстановку самым грубым образом, я могу сказать, что этот факт стал для меня ясным к лету 1944 года. Однако понимание этого факта пришло не сразу, а через ряд фаз, соответственно развитию положения на фронтах. Кроме того, я должен оговорить, что для меня лично это понимание выражалось в формуле, что Германия не может выиграть войну военным путем. Вы понимаете, что начальник штаба верховного главнокомандования страны, которая продолжает вести войну, не может придерживаться мнения, что война будет проиграна. Он может предполагать, что война не может быть выиграна. С лета 1944 года я понял, что военные уже сказали свое слово и не могут оказать решающего воздействия — дело оставалось за политикой…

Начиная с лета 1944 года Германия вела войну за выигрыш времени, в ожидании тех событий, которые должны были случиться, но которые не случились. Большие надежды возлагались также на наступление в Арденнах, которое должно было возвратить Германии линию Зигфрида и обеспечить стабилизацию Западного фронта.

Вопрос: На какие реальные военные и политические факторы рассчитывала Германия, ведя войну за выигрыш времени?

Ответ: На этот вопрос ответить очень трудно, точнее, почти невозможно. В войне, в которой с обеих сторон участвовало много государств, различные армии, различные флоты, различные полководцы, в любое время могло возникнуть совершенно неожиданное изменение обстановки в результате комбинации этих различных сил. Эти неожиданные события нельзя предсказать, но они могут оказать решающее влияние на всю военную обстановку» .

Следовательно, гитлеровское командование надеялось на столкновение внутри антифашистской коалиции, на ее раскол. Оно рассчитывало и на такую комбинацию сил, при которой американо-английские войска могут из союзников Советского Союза превратиться в его противников и совместно с немецкой армией продолжать войну против Советского Союза.

Основная идея немецкого плана на вторую половину 1944 г. состояла в том, чтобы выиграть время. Фашистское командование считало необходимым держать на Восточном фронте большую часть своей армии, прикрыть сильными группировками те участки фронта, на которых ожидалось наступление советских войск. Значительная роль по-прежнему отводилась заранее подготовленным оборонительным рубежам.

Существенное влияние на распределение вражеских сил по группам армий оказала ошибочная оценка немецким военным руководством намерений советского командования.

В мае — начале июня верховное германское командование предполагало, что Красная Армия нанесет главный удар на Юго-Западном театре военных действий, между рекой Припятью и Черным морем. Как показал взятый в плен во время Белорусской операции командир 12-го армейского корпуса генерал-лейтенант Мюллер, в мае в Зонтгофене состоялось совещание генералов Восточного фронта, на котором Кейтель дал следующую оценку обстановки: «Исходя из данных о перегруппировке сил противника и общего военного и политического положения, надо считать, что русские, вероятно, свои главные силы сконцентрируют на южном участке фронта». Ошибочная оценка советского плана на лето 1944 г. осталась неизменной и в середине июня. На происходившем 14 июня в генеральном штабе сухопутных войск совещании начальников штабов армий и групп армий представители группы армий «Центр» пытались доказать, что в Белоруссии сосредоточиваются крупные силы Красной Армии. Однако «ни Гитлер, ни ОКХ не позволили отвлечь себя от прежнего предвзятого мнения, что направление главного удара в русском летнем наступлении будет избрано в Галиции и что наступление против группы армий «Центр» будет иметь второстепенный характер и ознаменует собой лишь начало наступательной операции» . Этой точки зрения Кейтель придерживался на совещании в Зонтгофене даже 19 июня, то есть за несколько дней до начала Белорусской операции. Начальник штаба германского верховного командования продолжал считать вероятным наступление советских войск прежде всего на львовском и бухарестском направлениях .

Такая же оценка планам Советского Главнокомандования давалась в официальных документах, исходивших из генерального штаба сухопутных сил Германии. Все события, все разведывательные данные руководящие работники генерального штаба, как и штаба верховного командования, рассматривали исходя из того, что Красная Армия летом 1944 г. нанесет главный удар на южном участке советско-германского фронта. 30 мая германский генеральный штаб сухопутных сил на основе разведывательных данных о крупных передвижениях советских войск сделал вывод, что они совершаются в интересах «главного удара перед группами армий «Южная Украина» и «Северная Украина». Даже после того как гитлеровцам стало известно о перегруппировке значительных сил Красной Армии на центральном участке советско-германского фронта, штаб 13 июня оценил готовившееся наступление против групп армий «Центр» как вспомогательное, призванное «ввести в заблуждение германское командование относительно направления главного удара». Штаб считал, что «направление главного удара общих операций по-прежнему ожидается между Кар­патами и районом северное Ковель» .

Такая ошибочная оценка стратегической обстановки привела к тому, что противник продолжал сохранять на южном участке фронта большие плотности войск, чем в центре и на севере. На участке между Финским заливом и Припятью протяженностью 1700 километров он имел на 1 июня 89 дивизий и 2 бригады, а между Припятью и Черным морем на фронте 1 тыс. километров — 111 дивизий и 10 бригад . Следовательно, оперативные плотности на первом из названных участков составляли 19 километров на дивизию, а на втором — 8 километров.

Между тем к началу Белорусской операции советское командование сосредоточило против группы армий «Центр» 38 процентов стрелковых и 40 процентов танковых и механизированных соединений , 47 процентов фронтовой авиации Красной Армии. Германское верховное командование не произвело на этом участке фронта существенных изменений в составе и в группировке своих войск, чем поставило группу армий «Центр» в тяжелые условия.

Когда Красная Армия нанесла в Белоруссии сокрушительный удар по фашист­ским вооруженным силам, немецкий генеральный штаб оказался со своими прогнозами в скандальном положении. Пытаясь выйти сухим из воды, он заявил 27 июля, что первоначальные успехи советских войск в Белоруссии совершенно неожиданны даже для самих русских, что «русское командование стоит перед проблемой изменения своих решений с целью использования успеха, достигнутого против группы армий «Центр» . Гитлеровские генералы начали гадать, какие же «новые» реше­ния примет командование Красной Армии для развития «неожиданного успеха», обозначившегося в Белоруссии.

В наше время битые немецкие генералы, а вслед за ними и их американо-английские апологеты всячески пытаются оправдать германский генеральный штаб, свалить всю вину за военное поражение Германии на Гитлера. Конечно, Гитлер несет ответственность за авантюрную стратегию, за свою незадачливую полководческую деятельность. Но кичащийся своими многовековыми традициями немецкий гене­ральный штаб должен разделить «лавры полководческого искусства» с Гитлером. Перед летне-осенней кампанией 1944 г. штаб допустил такие грубые ошибки, которые видны даже людям, не искушенным в военном искусстве. Стратегия затягивания войны, выигрыша времени дала трещину.

Таким образом, военно-стратегический план немецко-фашистского командо­вания был несостоятельным, порочным в своей основе. Расчет на раскол антифашистской коалиции являлся авантюристическим, показывал политическую ограниченность Гитлера и его генералитета. Военные соображения, положенные в основу этого плана, также не имели под собой почвы. Создание в армиях оперативных резервов из танковых сил для нанесения контрударов по советским войскам, осуществлявшим прорыв, не спасало положения. Красная Армия была снабжена всем необходимым, чтобы продолжать маневренную войну, она располагала мощными резервами и ударной силой, ее офицеры и генералы владели самым передовым военным искусством. Советские войска пробивали бреши в обороне противника, выходили на оперативный простор, проводили свои наступательные операции в высокоманевренных формах. Наконец, несостоятельность стратегии фашистского командования проявилась в грубых просчетах при оценке планов командования Красной Армии. Военное искусство германского генерального штаба оказалось бессильным противостоять развивающемуся советскому военному искусству.