Российское государство при первых Романовых

В 1613 г. на самом представительном и многочисленном из всех Земском соборе в Москве встал вопрос о выборе нового русского царя. Претендентами были королевич Владислав, сын шведского короля Карл-Филипп, сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек Иван, а также представители знатнейших боярских фамилий. Земский собор избрал на царство представителя почтенного старомосковского бояр­ского рода 16-летнего Михаила Романова, сына Федора Никитича Романова. Права Романовых на престол обосновывались в одном из последних летописных сочинений — «Новом летописце», созданном в 30-е гг. XVII в.

Отец Михаила Ф.Н. Романов, племянник первой жены Ивана Гроз­ного Анастасии Романовой (его отец Никита Романов — брат Анас­тасии), в 1601 г. был насильно пострижен в монахи под именем Фи­ларета, а в 1619 г. избран патриархом. Человек властный и решитель­ный, он по сути дела до самой смерти в 1633 г. держал в своих руках управление страной. Началась трехсотлетняя история правления но­вой российской династии.

Избрание царем Михаила Романова не прекратило претензий по­ляков утвердиться на российском престоле, И они искали возможно­сти устра-йить молодото иаря. Широко известен подвит костромского крестьянина Ивана Сусанина, ценой собственной жизни спасшего отправившегося на богомолье Михаила от польской расправы. М.И. Глинка увековечил его подвиг в опере «Жизнь за царя». Поэт-декабрист К.Ф. Рылеев посвятил ему возвышенные строки:

«Предателя, мнили, во мне вы нашли:

Их нет и не будет на Русской земли!

В ней каждый отчизну с младенчества любит

И душу изменой своей не погубит».

«Злодей! — закричали враги, закипев, — Умрешь под мечами!» — «Не страшен ваш гнев! Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело, И радостно гибнет за правое дело! Ни казни, ни смерти и я не боюсь: Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»

…Снег чистый чистейшая кровь обагрила: Она для России спасла Михаила!

Перед правительством Михаила Романова стояла задача прекраще­ния интервенции и восстановления внутреннего порядка. По Столбов-скому миру со Швецией в 1617 г. Россия вернула себе Новгород, но оставляла Швеции побережье Финского залива и Корелу; в 1618 г.

по Деулинскому перемирию с Польшей Россия оставляла за ней Смо­ленские, Северские и Черниговские земли. Но в целом территориаль­ное единство России оказалось восстановленным. Лишь в 1634 г., по Поляновскому договору после Смоленской войны (1632—1634), Речь Посполитая признала Михаила Федоровича царем.

.Смута упрочила идею самодержавия, а монархия Романовых вос­принималась как символ внутреннего мира и стабильности. Умерен­ность и традиционализм первого Романова послужили консолидации общества. По мере упрочения царской власти правительство все реже прибегало к Земским соборам. Внутренняя политика пошла по пути дальнейшего укрепления феодально-крепостнических порядков и со­словного строя. С целью упорядочения налогообложения в 20-е гг. XVII в. стали составляться новые писцовые книги, прикрепляющие население к месту жительства. Возрождалась практика «урочных лет».

В годы правления сына Михаила Алексея Михайловича (1645— 1676) государственный строй России эволюционировал от сословно-представительной монархии к абсолютизму, т.е. неограниченной и бесконтрольной власти монарха. Угроза со стороны более развитых стран Запада и систематические набеги с юга форсировали этот про­цесс и вынуждали государство держать в постоянной готовности зна­чительные вооруженные силы, расходы на содержание которых пре­восходили материальные ресурсы населения. Имели значение и.дру­гие факторы, такие как огромная территория страны с дальнейшим освоением новых земель, соперничество боярства с дворянством, по­зволявшее монарху лавировать между ними, крестьянские и городские выступления.

Алексею Михайловичу, получившему прозвание «Тишайший» за умение доверять решение государственных вопросов подходящим ис­полнителям из числа своих приближенных, предстояло сделать важ­ные шаги на пути России к абсолютизму. По выражению В.О. Клю­чевского, он создал вокруг «преобразовательное настроение», окружив себя думающими людьми. Именно при Алексее Михайловиче произош­ли самые драматические события столетия и одержаны самые значи­тельные победы — над Швецией и Польшей.

Необходимым шагом в преодолении последствий Смуты и укреп­лении государственности стало принятие в 1649 г. Соборного уложе­ния. Со времени Судебника 1550 г. прошло сто лет, и он не учитывал новые потребности общества. Соборное уложение 1649 г. — универ­сальный кодекс феодального права, не имевший аналогов в предшество­вавшем законодательстве. Он устанавливал нормы во всех сферах жизни общества: социальной, экономической, административной, семей­ной, духовной, военной и др., и оставался действующим вплоть до 1832 г. Первые главы Уложения предусматривали строгие наказания за пре­ступления против церкви и царской власти. Власть и личность царя все больше отождествлялась с государством.

Важнейшим разделом был «Суд о крестьянах», который ввел бес­срочный сыск беглых крестьян, окончательно отменил переход крес­тьян к новым владельцам в Юрьев день. Сыск беглых крестьян пра­вительство взяло на себя. Это означало юридическое оформление общегосударственной системы крепостного права, при котором феодал имел право распоряжаться личностью, трудом и имуществом своих кре­стьян. Это позволило максимально сконцентрировать силы на реше­нии задач внутренней и внешней политики на феодальной основе.

Все сословия общества обязаны были служить государству и от­личались одно от другого лишь характером возложенных на них по­винностей: служилые люди несли военную службу, а тяглые люди несли «тягло» в пользу государства и служилых людей. Владельче­ские крестьяне не были освобождены от государственных податей и платили их наравне с черносошными крестьянами, а значит, тянули двойное «тягло» — государственное и помещичье. Государство не толь­ко предоставляло помещику судебную и административную власть над крестьянами, но и сделало его ответственным сборщиком казенных податей со своих крестьян. Таким образом, феодалы стали отвечать за уплату крепостными «тягла» и получили власть над хозяйственной жизнью своих крепостных.

Государство прикрепляло также черносошных (государственных) крестьян и посадских людей к земле. Им запрещалась перемена мес­та жительства под страхом жестокого наказания и назначалось несе­ние государственного «тягла». И все же в положении владельческих (принадлежавших светским и духовным владельцам) и черносошных (государственных) крестьян оставались некоторые различия. Феодал получил право фактически полностью распоряжаться собственностью и личностью крестьянина. Государство передало ему значительную часть административно-фискальных и судебно-полицейских функций. Черносошные же крестьяне, живя на государственной земле, имели право ее отчуждения: продажи, заклада, передачи по наследству. Они располагали личной свободой. Жизнью общины руководил мирской сход и выборные старосты, производившие раскладку повинностей, отвечавшие за их своевременную уплату, чинившие суд и защищав­шие права общины.

Уложение 1649 г. ликвидировало «белые слободы», принадлежав­шие в городах крупным светским и духовным феодалам, население которых прежде было свободно от повинностей. Государство, ограничив иммунитет феодалов в свою пользу, подчинило себе городское населе­ние и стало его феодальным собственником в городе. Посадское насе­ление обязывалось заниматься торговлей и промыслами, так как и то и другое служило источником финансовых поступлений в казну. Разви­тие городов, ремесел, торговли велось в рамках крепостнической систе­мы, что подрывало развитие капитализма. Монополия посадских людей на торговлю в городах и разрешение крестьянам торговать лишь «с возов» стесняли возможности развития товарно-денежных отношений в деревне и ставили под контроль государства внутреннюю торговлю с целью извлечения прибыли в пользу государства (а не с целью избав­ления посадских людей от конкуренции).

Закрепостительная политика XVI—XVII вв., завершившаяся приня­тием Соборного уложения, была направлена на все тяглое население, так как владельческие и государственные земли были лишь разновид­ностями феодальной собственности. В России сложилась система так называемого «государственного феодализма», когда государство высту­пало как феодальный собственник по отношению ко всему населению, в то время как в ведущих странах Западной Европы происходило ос­лабление крепостной зависимости. В России крепостное право, при отсутствии у непосредственного производителя стимула для развития производства, обусловило нарастание экономической отсталости, осо­бенно разительное на фоне прогресса в Западной Европе, ставшей на путь капитализма.

Соборное уложение отразило процесс стирания различий между наследственной вотчиной и пожизненным владением — поместьем, предусматривая их обмен. Правительство уже в начале XVII в. стало продавать поместья в вотчины. В дворянской среде стала утрачивать­ся прямая связь между службой и ее земельным вознаграждением: поместья оставались за родом даже в том случае, если его представи­тели прекращали службу. Таким образом, расширялись права распо­ряжения поместьями, и они приближались к вотчине. Происходило стирание граней между отдельными категориями господствующего класса феодалов. К концу столетия между ними сохранились лишь формальные различия, а удельный вес дворянского землевладения значительно вырос.

Государство стремилось поставить под контроль церковное земле­владение. Соборное уложение ограничивало рост церковного земле­владения запретом на покупку земли и передачу вотчин церкви по духовному завещанию.

Внешняя торговля в этот период почти полностью находилась в руках иностранных купцов, наделенных привилегиями. Русские куп­цы, слабо организованные и менее богатые, не могли конкурировать с ними. Казенная монополия на экспорт ряда товаров, пользовавшихся спросом за границей, существенно ограничивала возможности русских купцов для накопления капиталов. Засилье иноземного торгового ка­питала на внутреннем рынке России вызывало острое недовольство. Торговый-устав 1653 г. вместо множества торговых пошлин устано­вил единую пошлину и повысил размер пошлины с иностранных куп­цов. Таким образом, устав носил покровительственный характер и отвечал требованиям русского купечества.

В духе политики протекционизма был составлен Новоторговый устав 1667 г., резко ограничивший торговлю иностранцев на внутрен­нем рынке и избавлявший русских купцов и производителей от кон­куренции путем повышения таможенных пошлин на ввоз иностран­ной продукции. Его составитель Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, происходивший из незнатной дворянской семьи, стал видным государственным деятелем XVII в. Полагаясь в основном на собствен­ный опыт и знания, он активно занимался внешней политикой, и во многом благодаря его усилиям были заключены выгодные для .России договоры со Швецией и Польшей. Ордин-Нащокин был сторонником использования экономического и культурного западного опыта, но при этом хорошо знал разумную меру заимствования. Многие его идеи в отношении реформ государственного управления и городского само­управления были реализованы в эпоху Петра I.

Бояре Б.И. Морозов, Ф.М. Ртищев, А.С. Матвеев, В.В. Голицын также стремились к разрешению проблем в экономической жизни страны, понимали всю важность развития торговли и промышленно­сти и необходимость поддержки купечества для усиления государства. Эволюция правительственной политики в сторону меркантилизма — поддержания государством активного баланса внешней торговли — содействовала интересам зарождающегося абсолютизма.

XVII в. завершает эпоху Средневековья и знаменует начало Ново­го времени. Накопление светского знания постепенно разрушает сред­невековое мировоззрение, в котором господствующую роль играли религиозные представления. Особенностью культуры этого периода становится ее «обмирщение», т.е. освобождение общественного созна­ния из-под влияния религии и церкви, падение их авторитета в духов­ной жизни общества. Возрастает внимание к человеку, его роли в происходящих событиях и определении собственной судьбы.

Растущие связи с зарубежными странами порождали государствен­ную потребность в ознакомлении с достижениями светских наук. Хотя власти селили иностранцев подальше от центра Москвы, в Немецкой слободе (современный район Лефортово), и стремились изолировать их от общения с русскими, новое знание об окружающем мире неиз­бежно проникало в умы россиян. Вхождение в 1654 г. в состав Рос­сии Левобережной Украины, испытавшей культурное воздействие стран Центральной и Восточной Европы, способствовало углублению этих связей. Наибольшую заинтересованность в осмыслении новой культурной ситуации проявляли городские торгово-ремесленные слои, род деятельности которых неизбежно ориентировал их на изучение всего современного, передового, но интерес к светской культуре про­являлся в самых различных группах общества. Монополия церкви на образование и грамотность начинала уходить в прошлое.

Серьезные перемены начинают происходить в сфере просвещения. Страна нуждалась в образованных, квалифицированных специалистах во всех областях точных, естественнонаучных, гуманитарных знаний, что отвечало внутренним и внешним потребностям формировавшего­ся абсолютизма.

Присоединение Поволжья и Сибири открыло простор для геогра­фических исследований, организации экспедиций в ранее неизведан­ные земли. Путешествия в дальние страны и раньше совершались русскими первопроходцами. За 30 лет до открытия пути в Индию португальцем Васко да Гама тверской купец Афанасий Никитин со­вершил свое путешествие (1466—1472) и оставил увлекательные вос­поминания «Хожение за три моря». В 1648 г. экспедиция Семена Дежнёва за 80 лет до В. Беринга вышла к проливу между Азией и Северной Америкой. Именем Дежнёва названа самая восточная точ­ка России. Е.П. Хабаров в 1649 г. составил карту и изучил земли по Амуру, сибирский казак В.В. Атласов обследовал Камчатку и Куриль­ские острова. В Сибирском приказе обобщались все полученные све­дения и материалы, на которые затем долгое время опирались запад­ноевропейские ученые.

Важным событием стало появление первых печатных учебников: «Букваря» Василия Бурцова и иллюстрированного «Букваря» Карио-на Истомина, «Грамматики» М. Смотрицкого, а в начале XVIII в. — «Арифметики» Л. Магницкого, названных М.В. Ломоносовым «врата­ми учености». Книгопечатание было сосредоточено на государевом Печатном дворе.

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что со времени Стоглавого собора (1551) в России существовали только низшие бо­гословские школы. Светское образование отсутствовало. Решение вопроса о сущности и задачах образования отразилось в спорах «ла-тинствующих» и «грекофилов». Для русских западников — «латинству-ющих» — Польша долгое время оставалась образцом, посредником, из которого Россия могла заимствовать западный опыт. Сторонники же греческой ориентации «грекофилы» стремились к сохранению тради­ций русской духовной жизни, не без основания опасаясь вторжения светского европейского знания.

Реформация и протестантская этика в Европе изменили ценност­ные ориентации общества. Это сложное и противоречивое время рас­пада привычного жизненного пространства в культуре Европы пере­дается стилем барокко. Западноевропейское барокко стало той фор­мой, через которую в русскую культуру проникали просветительские черты, яркое личностное начало. Проводниками «латинской» культу­ры, западного влияния были выходцы из Польши, Белоруссии и Укра­ины. При Алексее Михайловиче сложился достаточно влиятельный кружок любителей западноевропейской учености, образования, литера­туры, предметов быта и комфорта. Эта придворная среда стала мос­том к Новому времени и выдвинула многих реформаторов. К их чис­лу относился воспитатель царских детей, белорус по происхождению Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович из Полоцка, или Симе­он Полоцкий.

В XVII в. появляются два высших учебных заведения для духовен­ства: в 1632 г. Киево-Могилянская академия на Украине, названная по имени ее основателя Петра Могилы, а в 1687 г. ученые-греки Со-фроний и Иоанникий Лихуды из Падуи (Италия) возглавили первое высшее учебное заведение в Москве — Славяно-греко-латинскую ака­демию, где впоследствии учился Ломоносов. В подготовке проекта устава академии принял самое деятельное участие Симеон Полоцкий. Здание Славяно-греко-латинской академии находилось на Никольской улице вблизи Кремля. Она положила начало будущему высшему об­разованию в России; выпускники академии могли поступать на госу­дарственную службу. Однако при ее создании победили сторонники греческой ориентации. Еще раньше Симеон Полоцкий основал школу в Заиконоспасском монастыре при Печатном дворе (1665), которая готовила приказных подьячих.

В сфере духовного образования первым пытался переориентировать на западный лад организацию и содержание учебного процесса при разумном взаимодействии традиций и новаций боярин Ф.М. Ртищев — влиятельный человек из окружения Алексея Михайловича. Образцом ему служили украинские и белорусские училища при монастырях. В 1649 г. Ртищев открывает в Москве школу при Андреевском монасты­ре, куда и приглашает ученых монахов из Киева. Проникновение свет­ских начал в литературу выразилось в появлении новых жанров лите­ратуры — поэмы и романа. Создателем русской поэзии XVII в. был Симеон Полоцкий, энциклопедически образованный человек, сторонник просвещения и сближения с Западом. С. Полоцкий ввел в литератур­ный обиход едва ли не все известные тогда поэтические жанры — от эпиграммы до торжественной оды. Его перу принадлежат два поэтиче­ских сборника «Вертоград многоцветный» и «Рифмологион».

Ярким новатором в литературе был идейный глава раскола протопоп Аввакум (Петров). «Житие протопопа Аввакума, им самим напи­санное» открывает жанр автобиографии и повествует о собственных грехах и подвигах с лиризмом и иронией, сочетающимися с гневным пафосом. Первым русским романом была «Повесть о Савве Грудцы-не» — рассказ о молодом купеческом сыне и его похождениях. По-но­вому звучала и сатира, обличавшая человеческие слабости и пороки («Служба кабаку», «Повесть о Горе-Злочастии»). Первым историческим произведением, изданным печатным способом, стал «Синопсис» киев­ского монаха Иннокентия Гизеля, который повествовал о совместной истории украинского и русского народов со времен Киевской Руси.

В русской живописи XVII в. «обмирщение» искусства особенно ярко представлено творчеством Симона Ушакова. В его иконе «Спас нерукотворный» хорошо заметны новые реалистические черты живо­писи: объемность в изображении лица, элементы прямой перспекти­вы. Тенденция к реалистическому изображению человека, характерная для школы Ушакова, воплотилась в «парсуне» (от «персона» — чело­век) — портрете, выполненном по законам иконографического искус­ства. Наиболее известны из них изображения царя Федора Иоанно-вича, князя М.В. Скопина-Шуйского, царя Алексея Михайловича.

В архитектуре заявило о себе декоративное начало, нашедшее вы­ражение в двух новых стилях. Московское, или «нарышкинское» (по имени заказчиков бояр Нарышкиных), барокко отличали яркость фа­сада, контрастное сочетание в нем красного и белого цветов, обилие раковин, колонн и капителей, украшавших стены, видимая «этажность» построек, заимствованные из светской архитектуры. Примерами мос­ковского барокко служат церковь Покрова Богородицы в Филях и трапезная и колокольня Новодевичьего монастыря. Широкое распро­странение получил стиль «каменного узорочья», изобиловавший раз­ноцветными рельефами, наличниками, изразцами из камня и кирпича. Типичные его образцы — церкви Николы в Хамовниках и Троицы в Никитниках в Москве.

. «Обмирщение» сознания оказывалось в явном противоречии с тра­диционным мышлением. В среде церковников открыто заговорили об «оскудении веры». Страны Западной Европы к XVII в. пережили Ре­формацию и победу светского мировоззрения над религиозным, Рос­сия же была отгорожена от Запада на два с лишним столетия вслед­ствие ордынского ига. Московская Русь нуждалась в новых знаниях, отвечавших насущным задачам развития просвещения. Все более оче­видным становился разрыв с Западом в культурном и духовном раз­витии, преодоление которого требовало освобождения от непосред­ственного участия церкви в данном процессе. В русском обществе нарастает интерес к светским знаниям, все более ощущается потреб­ность свободно мыслить, все яснее проявляется недостаточность ста­рых источников и приемов просвещения.

Само церковное мировоззрение переживало кризис. Утрата церко­вью духовной монополии диктовала необходимость перемен, и это как нельзя лучше осознал умный и беспредельно честолюбивый по нату­ре сподвижник Алексея Михайловича патриарх Никон (в миру Ни­кита Минов). Сын мордовского крестьянина и черемиски (марийки), он прошел все ступени церковной иерархии от сельского священника до всевластного главы русской церкви.

Стремление углубить церковное влияние во всем славянском и православном мире порождало различные точки зрения по вопросу о том, какими путями этого можно добиться. В 40-е гг. XVII в. в Моск­ве сложился Кружок ревнителей древнего благочестия, членами кото­рого были будущие непримиримые противники — Никон и протопоп Аввакум. Деятели Кружка сделали попытку поднять авторитет церк­ви упорядочением богослужения, ни в коей мере не поколебав при этом самих церковных устоев и стремясь оградить духовную жизнь обще­ства от проникновения в нее светских начал. Алексей Михайлович поддержал их программу, так как она соответствовала интересам са­модержавия, шедшего к абсолютизму.

Единство взглядов в Кружке было нарушено при решении вопроса о выборе образцов для исправления богослужебных текстов. Прото­поп Аввакум и его сторонники принимали за основу древнерусские рукописные тексты, переведенные с греческого до падения Византии (старогреческие). Оказалось, впрочем, что они полны расхождений, поскольку до появления книгопечатания церковные книги переписы­вались от руки, и в них вкрались ошибки. Приезжавшие на Русь гре­ческие монахи обращали внимание русской высшей иерархии на эти расхождения.

Став патриархом в 1652 г., Никон решил преодолеть кризис церк­ви путем церковной реформы, усилить ее роль как мирового центра православия и укрепить связи с южнославянскими странами. Рефор­ма должна была унифицировать церковную жизнь ввиду намечавше­гося воссоединения Украины с Россией и объединения русской и ук­раинской церквей, между которыми существовали различия в церков-но-обрядовом отношении. Содержание реформы внешне совпадало со стремлением «ревнителей древнего благочестия» восстановить единство содержания богослужебных книг, утраченное за долгие века пос­ле принятия христианства.

Но Никону нужна была не просто унификация церковной жизни, а приведение ее в соответствие с современными нормами греческой (новогреческой) и других православных церквей. Его поддержали при­ехавшие с Украины ученые монахи, в числе которых был Епифаний Славинецкий, получивший на родине серьезное богословское образо­вание. Никон поручил исправление церковных книг приезжим киев­ским ученым монахам и грекам. Они стали руководствоваться в ис­правлении текстов современными печатными изданиями, греческими и южнорусскими. Однако не следует думать, что введение обрядов по образцу Украины и Белоруссии означало сближение официальной идеологии с Западной Европой.

При подготовке реформы явно ощущалась слабость богословского слоя религии, отсутствие системы духовного образования и самих образованных кадров. Поэтому естественным было обращение к опы­ту украинской православной церкви, не имевшей поддержки государ­ства и в идейной борьбе с униатством и католицизмом взявшей на вооружение основной метод противника — схоластику. В противовес католическим школам на Украине возникли уже упоминавшаяся Ки-ево-Могилянская духовная академия (1632), в стенах которой была создана богатая полемическая литература, и православные «братства». Признание авторитета украинских и греческих богословов в вопросах вероучения было болезненно воспринято церковными консерватора­ми как отступление к «латинству».

Новый служебник был исправлен в результате не по старым гре­ческим книгам, а по изданному в 1602 г. в Венеции греческому ориги­налу. Кроме того, церковная реформа коснулась-служебных обрядов: двуперстное крестное знамение заменили троеперстием, «аллилуйя» стала оглашаться не дважды, а трижды, двигаться вокруг аналоя стали не по солнцу («посолонь»), а против него. В богослужебных текстах некоторые слова были заменены равнозначными (имя Спасителя «Исус» на «Иисус»), а из «Символа веры» в строке «И в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящего» изъяли слово «истиннаго». Вме­сто многогласия, когда одновременно читали и пели для сокращения службы, ввели единогласие, облегчавшее прихожанам понимание про­исходящего, земные поклоны на богослужении заменили поясными. Изменения коснулись и одежды священников.

Таким образом, реформа затронула лишь внешнюю сторону бого­служения, оставив без внимания идеи просвещения и образования, идущие с Запада, их светское содержание. Ни Никон, ни верхи духо­венства не принимали этих проникавших в Россию элементов запад­ноевропейской культуры и образованности. Однако реформа откры­вала путь к объединению всех православных церквей, подтверждая лидерство России, и открывала путь для культурного диалога со всей Европой.

В своей деятельности Никон не просто защищал независимость церкви от государства и выступал против вмешательства власти в ее дела. Его претензии шли еще дальше: он выдвинул католический по существу тезис — «священство царства преболе есть» и потребовал подчинения ему светской власти. Положение Никона до его разрыва с царем было близко к положению главы церкви, неподвластного царю — носителю полной и единоличной власти. Торжественная об­становка его патриаршего «выхода» ни в чем не уступала царской: голову украшала митра, подобная царскому венцу, под ноги ему стлал­ся ковер с вышитым двуглавым орлом. При этом Никон подчеркивал, что свою опору видит не в царской милости, а в правах своего сана. Такая трактовка патриаршей власти не замедлила отразиться на вза­имоотношениях Никона с царем.

Конфликт «тишайшего» царя и властного патриарха закончился поражением Никона. Церковный собор 1666 г. лишил его патриарше­го сана, но признал произведенные им церковные исправления. Цер­ковь становилась одним из важнейших препятствий на пути готовя­щихся преобразований, успешное осуществление которых требовало ее полного подчинения государству, что и произошло в XVIII в.

Сторонники непримиримого Аввакума не приняли нововведений и были отлучены от церкви. Они преследовались как церковными, так и государственными властями. Это повело к расколу в русской церкви и возникновению движения старообрядчества. Защитники «старой веры» получили поддержку в самых различных слоях русского обще­ства. Всех их объединяла борьба за идеализированную национальную старину. Раскол явился одной из форм социального протеста, но его нельзя отнести к числу прогрессивных движений, ибо идеал устрой­ства жизни был обращен в прошлое. Его идеология препятствовала развитию светского, рационалистического, антифеодального мировоззре­ния. Отстаивая национальную замкнутость, враждебность ко всему новому, иноземному, движение раскола смотрело не вперед, а назад.

Однако роль старообрядцев в русской истории не столь однознач­на, как может показаться на первый взгляд. Гонения на их веру, эко­номические притеснения (они должны были платить двойную подуш­ную подать) не помешали им максимально реализовать свой творческий и интеллектуальный потенциал. Их связь с российским предпринима­тельством очевидна: старообрядцы Гучковы, Морозовы, Рязановы, Зо­товы, Рябушинские основали первые в стране купеческие и промыш­ленные династии. Старообрядцам принадлежит особая заслуга в со­здании кожевенной и салотопенной мануфактуры, добыче золота, они преуспели в создании системы кредитования на Урале и в Сибири. Создание уральских мануфактур при Петре I и высочайшие в Европе качество железа и уровень литья во многом были результатами их деятельности. На заводах Демидова в металлургии большинство рабочих были старообрядцами, а сами заводы были плотно окружены скитами.

Укрепление самодержавия в правление первых Романовых прояви­лось в разных сферах политической жизни страны. Утратили значе­ние сословно-представительные Земские соборы, которые окончатель­но перестали созываться в 80-х гг. XVII в., изменились состав и чис­ленность Боярской думы за счет привлечения дворян, централизована приказная система и возросла роль приказных чиновников в управ­лении государством, светской властью была одержана победа в сопер­ничестве с властью церкви. Изменения в местном управлении также отражали тенденцию к централизации и падение выборного начала. Власть в объединенных уездах сосредоточилась в руках воевод, заме­нивших всех должностных лиц земских выборных органов.

Изменился титул московского царя: из «государя всея Руси» в 1654 г. он превращается в «Божией милостью… всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца». Статьи Соборного уложения поставили на недосягаемую высоту престиж царской .власти и определили жест­кие меры наказания за урон «государевой чести». В повседневном обиходе величие самодержавия подчеркивали пышный и торжествен­ный ритуал чествования царя, роскошь двора. Помпезность ритуалов приобрела характер священнодействия. Использовались все внешние средства для внушения идеи о божественном происхождении царской власти. К концу XVII в. эволюция государственного управления, суда, военного дела отразила переход от сословно-представительной монар­хии к абсолютизму.

После смерти Алексея Михайловича на русский престол вступил его сын Федор Алексеевич (1676—1682), не принимавший активного участия в государственных делах. Ведущее место при дворе заняли родственники его матери Милославские.

В правление Федора Алексеевича возросла политическая роль дво­рянства. Важной вехой в его консолидации послужила отмена в 1682 г. важнейшего боярского института — местничества, так как местниче­ский обычай стал серьезным препятствием в решении задач внутрен­ней и внешней политики. Древние аристократические фамилии име­ли все меньше возможностей соперничать с восходившими к власти слоями менее знатных служилых людей. В 1679—1681 гг. вместо посошного было введено подворное обложение. Единицей взимания налогов становился крестьянский или посадский двор.

После смерти бездетного царя к власти пришли малолетние сыно­вья Алексея Михайловича Иван (от брака с М.И. Милославской) и Петр (от брака с Н.К. Нарышкиной), а при поддержке стрельцов ре­гентшей до их совершеннолетия была назначена царевна Софья, дочь Алексея Михайловича от первого брака. Фактическим правителем при Софье (1682—1689) стал ее фаворит князь Василий Голицын. Он соединил в себе черты «государственного человека» и интеллектуа­ла. С его именем связаны многие административные и экономические реформы, в том числе проект реформы образования, вплоть до созда­ния первого университета в России, но по характеру Голицын скорее был философом, чем энергичным практиком.

В 1689 г. Петр, достигнув совершеннолетия, женился на Евдокии Лопухиной и формально получил все права на престол. Столкновение с Софьей стало неизбежным и закончилось победой Петра при под­держке московского патриарха. Софья была заключена в Новодеви­чий монастырь в Москве, Голицын отправлен в ссылку, а со смертью царя Ивана (1696) установилось единовластие Петра.