Положение земель Сибири в годы Гражданской войны

В европейских, среднеазиатских и закавказских районах бывшей Российской империи, где после 1917 г. были созданы независимые правительства, существовали, хотя и в зачаточном состоянии, национальные движения. Таким образом, процесс распада, начавшийся или продолжавшийся в условиях гражданской войны и иностранной интервенции, имел по крайней мере видимость национальной основы. В Сибири, где жители развитых районов, расположенных вдоль железной дороги, были в основном русскими поселенцами, а первобытные местные племена были разбросаны на огромных малонаселенных территориях, не возникало никаких действенных националистических или сепаратистских движений. Бурят-Монголия стала автономной областью в 1922 г., а в следующем году — автономной республикой. Огромная территория на северо-востоке Сибири, на которой проживали якуты, была признана автономной республикой в 1922 г., хотя большая ее часть была охвачена восстанием, продолжавшимся до конца 1923 г. Помимо этих мелких исключений, независимые правительства, которые время от времени здесь появлялись, были либо продуктом временной политической конъюнктуры, либо олицетворением претензий на управление восстановленной Российской империей.

Шесть месяцев после Октябрьской революции были ознаменованы своего рода междуцарствием в Сибири. Советская власть утверждалась нерегулярно, судорожно. На большей части территории контроль, рамки которого не были установлены, осуществляли местные Советы, имевшие более или менее регулярную связь с Москвой, а также с другими местными руководящими органами, гражданскими или военными. Эту неопределенную ситуацию прервала иностранная военная интервенция.

5 апреля 1918 г. японские вооруженные силы вы­садились во Владивостоке якобы с целью защитить жизнь и собственность японцев, а затем двинулись вдоль Транссибирской магистрали к озеру Байкал. В мае 1918 г. Чехословацкий корпус, состоявший из бывших военнопленных чехов, об эвакуации которых через Владивосток шли переговоры с Советским правительством, вступил в бой с большевиками в Западной Сибири и предпринял организованные военные действия для охраны своих позиций. Не без поощрения союзников он двинулся на запад, к Волге, отрезав таким образом всю Сибирь от центральной Советской власти и временно присоединив к Сибири определенные районы восточной части европейской России. 8 ию­ня 1918 г. чехи заняли ключевой пункт — Самару.

В этих условиях различные антибольшевистские «правительства» стали образовываться по всей европейской и азиатской России. Группа бывших делегатов Учредительного собрания (все социалисты, почти все правые эсеры и несколько меньшевиков) создала временное правительство в Самаре под защитой Чехословацкого корпуса. В Омске в июле 1918 г. было создано Сибирское правительство буржуазного направления, которое в течение последующих четырех месяцев принимало меры по управлению Западной Сибирью. Семенов, атаман сибирских казаков, в течение зимы 1917 г. собрал армию в Харбине и в марте 1918 г. двинулся в Сибирь. Свой поход он начал, видимо; при поддержке Франции. По прибытии японских оккупационных сил летом 1918 г. он быстро договорился с ними и при их молчаливом согласии остановился в Чите, держа под контролем значительную часть Забайкалья.

Первая попытка слияния этих отдельных и разрозненных вкраплений путем создания единой анти­большевистской власти была предпринята в сентябре 1918 г. на Уфимском совещании.

Семенов по требованию своих японских покровителей бойкотировал совещание. Но на нем присутствовали представители сибирского Омского правительства, Самарского правительства, так называемых националь­ных — казахского, тюркско-татарского и башкирско­го — правительств, нескольких казачьих военных правительств и других менее значительных властей, юрис­дикция которых была не совсем ясна. 23 сентября 1918 г. они подписали на совещании акт, учреждавший Всероссийское временное правительство. Вплоть до со­зыва Учредительного собрания правительственная власть должна была сосредоточиться в руках дирек­тории из пяти человек под председательством Авксентьева, лидера правых эсеров. Местом пребывания директории стал Омск. Конференция, однако, сопровождалась зловещими предзнаменованиями. В это время Красная Армия вновь отобрала у чехословаков Казань и Симбирск. Самара сдалась в начале октября. Власть нового «Всероссийского» правительства вскоре оказалась ограниченной пределами Западной Сибири. Здесь она продержалась менее двух месяцев. 18 ноября 1918г. адмирал Колчак, незадолго до этого прибывший из Владивостока, свергнул директорию и, опираясь на поддержку Англии, присвоил себе титул «верховного правителя». Одним из последствий этого шага стало то, что большинство уцелевших членов Самарского правительства заключили мир с большевиками.

История с Колчаком тянулась с ноября 1918 г. до начала 1920 г. Семенов отказался подчиниться ему, как отказывался подчиниться Сибирскому правительству. И когда в декабре 1918 г. Колчак издал приказ, чтобы лишить Семенова командного поста и заставить подчиниться, японские военные власти уведомили, что восточнее озера Байкал они не потерпят вмешательства Колчака, которого они считали орудием англичан. Западнее Колчак действовал с переменным успехом. Он восстановил против себя все российские партии, кроме правых, своей беспощадностью к политическим противникам и варварскими карательными экспедициями, которые предпринимались для подавления крестьянских волнений. Вершины своей карьеры он достиг летом 1919 г., когда добился того, что союзники безоговорочно признали его дефакто правителем России, а другие «белые» генералы, включая Семенова, официально признали его верховную власть.

Однако осенью 1919 г. положение за линией фронта стало критическим. По всей Сибири начались крестьянские восстания. В октябре советские войска перешли в наступление, и разношерстные колчаковские силы вскоре начали распадаться. 10 ноября 1919 г. Омск был эвакуирован и через несколько дней занят большевиками.

В Иркутске, где Колчак на короткое время расположился, ситуация вскоре стала отчаянной. 24 декабря 1919 г. произошло восстание, которое закончилось 5 января 1920 г. официальным расформированием правительства Колчака и переходом власти к местному «Политическому центру», состоявшему главным образом из эсеров. Колчак, бежавший в Верх-неудинск, подписал приказ о передаче своей верховной власти Деникину, а военной и гражданской власти в Сибири — старому врагу Семенову. Вскоре оказалось, что «Политическому центру» недостает серьезной поддержки, и 22 января 1920 г. был подписан акт о передаче власти большевистскому Военно-революционному комитету, который взял на себя созыв Со­вета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Самого Колчака задержали чехословацкие войска при попытке убежать на восток и передали Военно-революционному комитету. Его судили и расстреляли 7 февраля 1920 г.

Падение Колчака, завершение эвакуации Чехословацкого корпуса и отзыв британской и французской миссий привели к тому, что единственными реальными силами в Сибири остались оказавшиеся лицом к лицу большевики и японцы.

Последующие события показали, что это неожиданное противостояние было в равной мере нежелательно для обеих сторон, и обе уклонялись от непосредственных столкновений, которые им при таких обстоятельствах угрожали.

Что касается русских, то победа над Колчаком и Деникиным прибавила им уверенности в себе и высвободила крупные военные силы. Однако в течение первой половины 1920 г. при возрастающей угрозе нападения со стороны Польши у Советского правительства были основания не. торопиться брать на себя ответственность за новые обширные территории в Сибири, не говоря уже об определенной враждебности и вероятном противодействии Японии такому курсу. Вместе с тем признание автономии или независимости окраин теперь глубоко укоренились в большевистской теории, а практика и действия, основанные на таких прин­ципах, не могли не вызывать живого отклика.

Что касается японцев, то обособленная интервенция в Сибири после ухода других союзников не совсем соответствовала той осторожной политике, которую пред­почитало в этот период японское правительство.

Положение, сложившееся в начале 1920 г., способствовало открытому разрыву, который постепенно обнаруживался в японской политике, между военной группировкой, стремившейся продлить на неопределенное время оккупацию Сибири, и группировкой гражданской, возможно, поддерживаемой военно-морскими силами, которая стремилась покончить с затрунительным обязательством. Первая группа настаивала на том, что желательно сохранить разделение России и держать большевиков на расстоянии. Вторая страшилась постоянного антагонизма со стороны Великобритании и Соединенных Штатов после длительной оккупации. В первой половине 1920 г. вторая группа постепенно приобрела доминирующее влияние.

Такова была обстановка, в которой реальным стал долговременный проект создания «буферного государства» в Восточной Сибири. Этот проект возник во время короткого пребывания «Политического центра» в Иркутске и представлял собой характерную попытку достигнуть компромисса между большевиками и буржуазией. «Политический центр» решил направить делегацию с этим предложением к советскому военному командованию, которое в тот момент стремительно продвигалось на восток, и предусмотрительно пригласил руководителя иркутских большевиков Краснощекова сопровождать делегацию. Краснощеков, российский еврей, много лет провел в Чикаго и вернулся в Сибирь после Февральской революции. Переговоры состоялись в Томске 19 ян­варя 1920 г. и прошли с большим спехом.

Руководитель иркутской делегации, эсер, на основании своих переговоров с американскими представителями заверил советских делегатов в том, что «Америка готова допустить существование государства-буфера, с включением в орган власти в нем представителя коммунистических сил». Было достигнуто соглашение о создании буферного государства. Это соглашение включало также обязательство освободить железную дорогу от иностранных военных подразделений «в порядке дипломатических переговоров» и передать Колчака с его штабом и весь золотой запас Советской власти. 21 января 1920 г. из Москвы пришло подтверждение этого соглашения за подписью Ленина и Троцкого. Краснощеков был назначен полномочным представителем Советского правительства в «Политическом центре».

Этому хитроумному плану не суждено было осуществиться. Помешал успех большевистского комитета в Иркутске, который сумел в отсутствие Краснощекова свергнуть «Политический центр». В течение нескольких недель Красная Армия достигла Иркутска, и повсюду до этого рубежа была установлена власть Советского правительства. Однако Краснощеков отправился в Верхнеудинск, и там 6 апреля 1920 г. «Уч­редительное собрание» представителей «всего народа территории Забайкалья» провозгласило создание независимой демократической Дальневосточной республики. Краснощеков, сложив с себя обязанности, которые налагал на него дипломатический пост, стал премьер-министром и министром иностранных дел Дальневосточного правительства. Одним из его помощников был Билл Шатов, известный американский революционный руководитель, тоже еврей, родившийся в России. Новая республика была официально признана Советским правительством 14 мая 1920 г.

Реакция японцев была неоднозначной. Решение очистить Сибирь, очевидно, стало известно в начале марта 1920 г., и примерно в это же время начался отход японцев с передовых позиций. Ситуация в этом отношении осложнилась в связи с так называемым «николаевским инцидентом», случившимся в марте 1920 г., когда порт Николаевск, расположенный в устье Амура захватил партизанский отряд во главе с большевиком Тряпицыным. При этом японский гарнизон частично был уничтожен, а оставшиеся в живых взяты в плен. В связи с этими событиями 4 — б апреля 1920 г. значительные японские силы высадились во Владивостоке и оккупировали другие центры Приморского края, ставшие ареной зверского насилия и разрушений. 29 апреля местному «белому» российскому правительству было навязано унизительное соглашение, по которому предусматривались длительная оккупация Приморского края японскими силами и отход русских вооруженных сил на расстояние 30 верст от японской зоны.

Это ознаменовало частичную победу японской военной группировки и последующие два года японцы удерживали Владивосток и Тихоокеанское побережье. Однако в течение лета японские войска постепенно оставили всю восточносибирскую территорию за пределами Приморского края.

Такая политика нашла свое естественное завершение в признании «буферного государства». В мае 1920 г., примерно в то же время, когда Советское правительство признало Дальневосточную республику, японский командующий в Сибири опубликовал заявление, в котором, выразив общее желание вывести японские армии с «русского Дальнего Востока», отстаивал установление в Забайкалье «между японскими войсками и большевиками, продвигающимися в восточном направлении, нейтральной полосы, свободной от вторжения войск обеих сторон». Это заявление после ряда новых отсрочек привело к прямым переговорам между японским военным командованием и делегацией Дальневосточной республики. 17 июля 1920 г. между ними было заключено «Ганготское соглашение» (по названию расположенной в 40 верстах от Читы станции Гангота Транссибирской ма­гистрали, где состоялись переговоры). В соглашении подтверждалось, что «наилучшим способом к… установлению спокойствия и порядка является образование буферного государства с единым правительством без вмешательства в дела этого государства вооруженной силы со стороны других государств». Вместе с тем отмечалось, что «буферное государство в международном и экономическом отношениях не может жить изолированно от цивилизованных и крупных индустриальных государств. Между русской территорией дальнего Востока и Японией существует теснейшая связь в интересах, почему буферное государство не может не иметь намерений самого тесного с Японией содружества и сотрудничества».

Далее говорилось, что новая республика не будет коммунистической, что ей будет присущ «народный, широко демократический характер». Русские согласились не допускать на ее территорию советские русские армии, а японцы — вывести свои войска из Забайкалья. Обе стороны должны были стараться не допускать конфликтов на дальневосточной территории и «только в крайнем случае» прибегать к «самым решительном мерам».

Прямым результатом этого соглашения было пре­доставление Дальневосточной республике полной свободы действий против Семенова, который после устранения Колчака и его британских покровителей больше японцев не интересовал. В октябре 1920 г. после отвода японских войск Семенов был разгромлен и выбит из Читы, которая стала теперь центром Дальневосточной республики. Здесь был созван съезд дальневосточных делегатов, который в начале ноября 1920 г. принял декларацию, фактически повторяющую верхнеудинскую декларацию от 6 апреля, о создании на бывшей российской территории к востоку от озера Байкал независимой Дальневосточной республики. В декабре было заключено официальное соглашение с Советским правительством, по которому устанавливались границы между этой республикой и РСФСР.

На выборах в Учредительное собрание, состоявшихся в январе 1921г., 180 мест получила «крестьянская фракция большинства», которая образовала блок с коммунистами, и 92 места — коммунисты. Эти группы, вместе взятые, получили свыше двух третей общего числа голосов. Партии эсеров и меньшевиков получили менее двух десятков голосов каждая. 13 мест добились бурят-монголы, которые потребовали «самоопределения и полной автономии». С самого начала работа Учредительного собрания проходила весьма бурно. Эсеры и меньшевики обвиняли правительство, состоявшее из представителей крестьян и представителей коммунистической партии в равном соотношении, в том, что оно установило царство террора и является орудием в рукам Дальневосточного бюро Российской коммунистической партии. Эсеров и меньшевиков в свою очередь обвиняли в том, что они получают японские субсидии. Принятая 17 апреля 1921 г. Конституция сохраняла буржуазно-демократические формы государственности. Были учреждены правительство, состоявшее в большинстве своем из крестьян и коммунистов, а также подотчетный ему Совет министров, и видимость полной независимости от Москвы была соблюдена. Тем не менее первым главнокомандующим вооруженными силами Дальневосточной республики стал Блюхер, один из ведущих полководцев Красной Армии, боровшийся против Колчака. В дальнейшем этот пост занимал Уборевич, известный советский военачальник. Как бы дело ни обстояло в действительности с политическими ру­ководителями и гражданской администрацией, нет при­чин сомневаться в том, что армия с самого начала была под непосредственным контролем Москвы.

У японского правительства не было причин поздравлять себя с такими достижениями. Оно было искусно обойдено дипломатией более высокого порядка, и хваленое «буферное государство», созданное с целью противостоять Москве и большевизму, больше не являлось буфером. Между Читой и Владивостоком давно велись переговоры об официальном включении Приморского края в новую республику, и Приморский край уже участвовал в выборах в Учредительное собрание Дальневосточной республики. В апреле 1921 г. обнаружилось, вероятно, впервые, что граница республики была установлена таким образом, что полуостров Камчатка остался на территории РСФСР. Цель заключалась в том, чтобы предоставить РСФСР возможность вести переговоры о создании концессии по разработке полезных ископаемых Камчатки с помощью американского капитала. Это, должно быть, показалось японцам не только признанием незначительности буферной республики, но и прямой угрозой японским интересам. В ответ японские власти укрепили оборону Приморского края. Слабое местное правительство во Влади­востоке, не вовремя проявившее склонность к объединению с Дальневосточной республикой, было свергнуто в апреле 1921 г. и заменено более сговорчивым правительством, в основном правого толка, во главе с Меркуловым. Семенов и «каппелевцы» опять оказались во Владивостоке на виду, а затем выяснилось, что Дальневосточная республика обладает документом сомнительной подлинности, который якобы представляет собой соглашение японских властей с русскими «белыми» вооруженными силами о том, чтобы предпринять наступление на республику не позднее 1 июля 1921 г.

Опасность была предупреждена возраставшим давлением на Японию со стороны англоязычного мира. Летом 1921 г. было объявлено, что великие державы предполагают созвать осенью в Вашингтоне конференцию по проблемам Тихого океана. Советскому правительству вначале было очень трудно определить, станет конференция актом дружбы или вражды. Первые отклики советской прессы и Коминтерна были полностью враждебными. Под предлогом официального приглашения в Дальневосточную республику была предпринята попытка обеспечить представление советских интересов. Отзыв в Москву в это время Краснощекова и Шатова, которые больше не имели отношения к делам республики, возможно был связан с запоздалым пониманием того, что вряд ли Вашингтон отнесется с большим расположением к правительству, куда входит бывший американский революционный агитатор. Однако попытка не удалась, и враждебное нежелание американцев иметь дело с РСФСР оказалось непреодолимым. Вместе с тем известно было, что американское правительство оказывает давление на японское правительство с целью положить конец оккупации российской территории. Можно было ожидать, что в результате конференции это давление усилится. Именно будущая конференция вынудила японцев вступить с Дальневосточной республикой в переговоры. Круг вопросов при этом не был точно определен. Переговоры начались в Дайрене 26 августа 1921 г. и продолжались в течение зимы и всего периода Вашингтонской конференции.

Дайренская конференция оказалась совершенно бесплодной. Окончательные требования японских властей были сформулированы в 17 положениях и трех дополнительных секретных положениях. Наиболее важными были требования, чтобы Дальневосточная республика не имела никаких вооружений или укреплений в районе Тихого океана и никаких военно-морских частей в пределах Тихого океана. В проекте соглашения говорилось также, что Дальневосточная республика «обязуется перед японским правительством на все времена не вводить на своей территории коммунистического режима и сохранять принцип частной собственности не только в отношении японских подданных, но и своих граждан». В ответ японское правительство лишь дало бы обещание вывести свои войска из Приморского края «в срок, который оно найдет нужным и удобным для себя». Эвакуация северной части острова Сахалин зависела не только от урегулирования николаевского ин­цидента, но и от согласия отдать этот остров Японии в аренду на 80 лет.

Если Япония надеялась, что Дайренская конференция будет способствовать тому, чтобы этот вопрос решался без Вашингтона, то ее надежда не оправдалась. Дальневосточная республика обратилась к Вашингтону и вообще ко всему миру с протестами, которые нашли восприимчивых слушателей, и неофициальная делегация республики с одобрения американцев появилась на заседаниях. Наряду с этим расчеты русских, что в Дайрене уступки больше не нужны, оправдались. В Вашингтоне американское правительство вырвало у японских делегатов конфиденциальные обязательства запланировать и провести эвакуацию войск из Приморского края и северной части Сахалина в ближайшем будущем.

Таким образом, под давлением конференции в Ва­шингтоне, а не беспомощного мероприятия в Дайрене японское правительство решило избегать дальнейших трений с англоязычными державами и проводить политику умиротворения.

Дайренские переговоры закончились в апреле 1922 г. и ни к чему не привели. Однако менее чем через три месяца японское правительство объявило, что японские войска будут выведены из российского Приморья к 1 ноября 1922 г., и выразило готовность провести переговоры не только с Дальневосточной республикой, но и с РСФСР. Советское правительство показало, что оно оценило значение этого события, назначив своим полномочным представителем наиболее искушенного опытного дипломата Иоффе. На конференции, которая открылась 4 сентября 1922 г. в Чанчуне (Маньчжурия), Иоффе проявил все свое мастерство и упорство. Но надежды советских властей на материальные уступки и дипломатическое признание не оправдались. Ни одна из сторон не уступила, и конференция потерпела не­удачу, как только стали обсуждаться вопросы о Северном Сахалине, о праве Японии на рыболовство в российских водах и размещении японского военного имущества во Владивостоке. Непреклонность Иоффе была отчасти продиктована совершенно правильным расчетом на то, что Япония уже не сможет отказаться от обещания, которое она дала державам — участницам конференции в Вашингтоне. За окончанием Чанчуньской конференции 14 сентября 1922 г. последовало примирительное за­явление японского министерства иностранных дел.

Эвакуация японских войск из Приморского края произошла в конце октября. «Белое» правительство, созданное в мае 1921 г., немедленно пало, и в Восточной Сибири от Байкала до Тихого океана установилась власть Дальневосточной республики. Вопрос о Северном Сахалине и праве на рыболовство продолжал влиять на советско-японские отношения. Однако с уходом японцев «буферное государство» утратило в дальнейшем какой бы то ни было смысл, даже символический, и 10 ноября 1922 г. Учредительное собрание проголосовало за его упразднение и объявило о его включении в РСФСР. Это был дальнейший шаг на пути к воссоединению разрозненных элементов прежней Российской империи.