Племена лесной полосы Европейской части России в 4 тысячелетии до н. э.

Центральные, западные и северные области Европейской части РОССИИ, в предыдущее время в значительной мере занятые ледником и необитаемые, в период нового каменного века были заселены очень неравномерно. Непроходимые девственные леса, хвойные на севере и смешанные в более южных областях, покрывали высоты водоразделов и нередко подступали вплотную к берегам рек. Лишь в области широких речных долин или там, где от ледникового времени сохранились многочисленные озера, девственный лес несколько расступался, сменяясь лугами, мелколесьем или кустарником; в таких местах сосредоточивался животный мир: лоси, олени, кабаны и дикая птица. Здесь же, около водоемов, по краю речных террас или на песчаных всхолмлениях среди пойм, устраивали свои поселки и люди неолитической эпохи.

Поселения людей нового каменного века известны в многочисленных пунктах в бассейне Доены, по берегам рек Оки, Костромы и Шексны, на побережье больших озер северо-запада: Ильменя, Ладожского, Онежского, Лача и Белого, на берегах некоторых озер в области Валдайской возвышенности, на Каме, Северной Двине и Печоре, а также далеко на севере — на побережье Белого и Баренцова морей.

Из наиболее древних неолитических поселений лесной полосы Европейской части РОССИИ, относящихся к IV—III тысячелетию до н. э., можно указать на стоянку близ дер. Серово Калининградской области, расположенную некогда на берегу озера, ныне превратившегося в болото. Там было найдено большое количество ранненеолитических орудий из камня и кости, а также обломки архаичных по форме глиняных сосудов. Были открыты и остатки жилищ.

Такие же ранненеолитические поселения были открыты в северной Эстонии, например на острове Ляммамяги на торфянике Кунда, где ранее находилось поселение мезолитической эпохи, и на севере Латвийской ССР — стоянка Риннукальнс (относящаяся к несколько более позднему времени).

В центральных областях лесной полосы одним из наиболее древних неолитических поселений является стоянка у с. Льялово Московской области, исследованная Б. С. Жуковым и Б. А. Куфтиным. Остатки поселка залегают здесь в слое торфа на берегу р. Клязьмы. При раскопках найдены изделия из камня, кости, рога, а также черепки глиняных сосудов. Среди каменных орудий преобладали грубо оббитые крупные кремневые орудия «макролитической» формы — овальные, миндалевидные и удлиненные. Наряду с ними в Льяловской стоянке представлены и орудия более совершенных форм, в виде тщательно обработанных наконечников дротиков и стрел. Шлифованные орудия здесь не обнаружены, хотя встречались обломки шлифовальных плит. Глиняные сосуды лепились от руки и украшались узором из конических ямок и отпечатков зубчатого штампа (т. н. «гребенки»).

В северной части лесной полосы наиболее ранние поселения открыты в г. Череповце на р. Ягорбе, у дер. Погостище на озере Воже. Время их существования определяется V—IV тысячелетиями до н. э. В Нижнем Веретье близ г. Каргополя открыто поселение, относящееся к середине III тысячелетия до н. э. Оно было исследовано М. Е. Фосс.

Культурные остатки Нижнего Веретья залегали в торфе. При раскопках найдены сотни предметов из рога и кости: разнообразные наконечники стрел и гарпунов, рыболовные крючки, долота, кирки, топоры, орудия для плетенья изделий из лыка, иглы и пр. Часть орудий была украшена тонкой резьбой. Найдены деревянные предметы: лук, копье и др. Имеются амулеты в виде рыбы, птицы и др. Среди каменных орудий преобладали кремневые. Орудия из сланца полированы; имеются просверленные орудия. Глиняная посуда отсутствовала.

В северных районах Европейской части РОССИИ наиболее ранние неолитические поселения открыты на Онежском озере, близ пос. Повенец на р. Суне (Суна V) и у с. Вознесенье, у истоков р. Свири (раскопки А. Я. Брюсова и В. И. Равдоникаса). Подобно всем другим ранненеолитическим стоянкам, они представляли собой места длительного обитания человека, где сохранилось значительное количество разнообразных орудий, обломков сосудов, а также остатки жилищ. Их время — III тысячелетие до н. э.

Остатки поселений несколько более позднего времени, охватывающего период от конца III до начала II тысячелетия до н. э., открыты в лесной полосе Европейской части РОССИИ в числе нескольких сотен. Это многочисленные неолитические стоянки в низовьях р. Оки, исследованные Б. С. Жуковым и О. Н. Бадером, стоянка у с. Волосова в районе г. Мурома, Языковская стоянка на р. Яхроме, Фёдоровская стоянка на Чухломском озере, раскопанная А. Я. Бргосовым и М. Е. Фосс, стоянка «Черепки» у с. Дубровичи близ Рязани, «Коломцы» на озере Ильмень, свайное поселение на р. Модлоне, «Веретье» на озере Лача и многие другие Судя по материалам раскопок, культура неолитических племен лесной полосы Европейской части РОССИИ отличалась значительным однообразием, что было следствием общности их хозяйства и быта. Отдельные неолитические племена имели, однако, и свои особенности как в способах изготовления орудий, так и в формах жилищ, в орнаментации глиняной посуды и. т. д. Изучение особенностей неолитической культуры позволяет судить о племенном составе неолитического населения. Например, благодаря работам А. Я. Брюсова стало известно, что в бассейне Оки в III — начале И тысячелетия до н. э. обитали четыре племенные группы: балахнипская — в низовьях реки, волосовская — выше по течению, в районе нынешнего Мурома, рязанская — в районе г. Рязани и, наконец, в верхнем течении Оки — белёвская.

Племенные группы выявляются в свете исследований М. Е. Фосс и в северных районах страны: на побережье Белого моря — беломорская, в Каргопольском районе — каргопольская, на территории Карело-Финской ССР — карельская и др. В будущем, когда локальные группы неолитического времени будут изучены полнее, археологи получат возмож­ность изучать историю и жизнь отдельных неолитических племен.

Поселения неолитических племен располагались обычно на берегах рек и озер, среди пойм, на островках или полуостровках, в устьях рек. Выбор мест для поселений определялся запросами рыбной ловли — основного способа получения средств существования.

Поселения были обычно небольшими; они состояли из нескольких круглых в плане жилищ диаметром от 3 до 5 м, углубленных в землю. Жилища имели коническую крышу из жердей, покрытую сверху шкурами и утепленную землей. В окской долине обнаружены круглые землянки, достигавшие 7—8 м в поперечнике, и такие же большие землянки четырехугольной формы, что указывает, повидимому, на наличие сруба. На полу в центре или при входе в каждой землянке находился очаг. В землянках жили, очевидно, лишь в зимнее время года. Летним жилищем служили шалаши из жердей, покрытые сверху корой, шкурами и т. д.

Рядом с жилищами, под открытым небом, устраивались очаги из камней, где приготовлялась пища. Для хранения запасов служили кладовые — ямы, расположенные обычно в непосредственной близости от жилищ Орудия труда, найденные на неолитических стоянках, сделаны из камня и кости. В тех местах, где было много кремня, например в окрестностях Валдая, из него изготовлялись как крупные орудия — топоры, тесла, долота, наконечники копий, так и мелкие — наконечники стрел, скребки и ножи. В местах, почти лишенных залежей кремня, например на территории Ленинградской области, кремень использовался лишь при изготовлении мелких орудий, крупные выделывались из сланца, гранита, шифера и кварцита. При раскопках встречаются нередко мастерские по обработке камня, позволяющие выяснить весь процесс изготовления каменных орудий. Из кости и рога выделывались наконечники стрел, гарпуны, острия и иглы, рукояти и т. д.

В некоторых пунктах до нашего времени сохранились деревянные изделия неолитического человека: предметы обстановки, весла и лодки, мотыги, рукояти для орудий, долбленая посуда, различной формы луки, а также предметы искусства и культа. Деревянный челн, найденный А. А. Иыостранцевым на Ладожской стоянке, был сделан из толстого
дубового ствола посредством выжигания и последующего выдалбливания теслом и долотом. На стоянке Сарнате в Латвийской ССР (в последнее время исследуется Л. В. Ванкиной) была найдена часть лодки из колотых досок. В торфяниковых стоянках Урала сохранились полозья от саней, служивших для собачьей или оленьей упряжки.

Вся обстановка неолитических поселений, а также остатки костей животных, птиц и рыб позволяют сделать вывод, что основной формой хозяйства в лесной полосе было рыболовство, а затем охота.

Среди остатков диких животных на стоянках встречаются кости лося, северного оленя, медведя, волка, кабана, бобра, лисицы, различных грызунов, среди костей птиц — кости гуся, утки, лебедя и др. Кости рыб, найденные на поселениях, свидетельствуют о том, что в водоемах было много рыбы крупного размера. Благодаря более теплому климату того времени далеко на севере водились теплолюбивые породы рыб, например синей и красноперка.

Рыбу ловили сетями, отпечатки которых сохранились кое-где на неолитических сосудах. В торфянике близ пос. Антреа, на западном берегу Ладожского озера, и на стоянке Сарнате в Латвийской ССР были найдены и остатки самих сетей, сплетенных из нитей, скрученных из лыка или крапивы. Грузилами служили крупные гальки, а поплавки были сделаны из сосновой коры. Сеть из Антреа имела длину до 3 м и ширину не менее 1,3 м. Для ловли рыбы устраивались также разнообразные заколы, в которых ставились верши. Крупную рыбу и морского зверябили гарпунами. Широко практиковалась и ловля на удочку, о чем свидетельствуют частые находки каменных и костяных рыболовных крючков.

Важнейшими орудиями охоты служили лук со стрелами, копье и дротик. Памятники ‘неолитического искусства, речь о которых будет ниже, изображают сцены загона лосей.

У охотников были домашние собаки. Судя по находкам костей, собаки были двух пород — небольшие и более крупные, вроде волка.

Каких-либо достоверных признаков существования неолитического земледелия в лесной полосе не найдено. Потребность в растительной пище покрывалась сбором корней диких растений, плодов, орехов, желудей и ягод. На стоянке Сарнате пространство более 10 кв. м было покрыто толстым слоем скорлупы лесных и водяных орехов.

Поселения неолитических племен лесной полосы располагались обычно тесными группами, что отражает, несомненно, общественное устройство того времени. Поселения каждой группы принадлежали скорее всего одному роду. Прилегающая территория и рыболовные угодья находились в общей родовой собственности.

Большой интерес для изучения материальной и духовной культуры неолитических племен представляют погребения. Они встречаются чаще всего в виде захоронений на площади поселений, например па Кубенинской стоянке около Каргополя, на стоянке «Володары» близ Балахны, в Языкове на р. Яхроме и др. Но известны также и целые кладбища того времени. Они найдены в Эстонии, Латвии, Литве, в Калининградской и Вологодской областях. Наиболее замечательным является исследованный В. И. Равдоникасом могильник неолитического времени на южном Оленьем острове на Онежском озере. В нем было раскопано свыше 170 по­гребений. Умерших привозили на остров на челнах или плотах и хоронили в неглубоких (не глубже 1 м) ямах, иногда в скорченном, но чаще в вытянутом положении. Нередко умерших засыпали при этом красной охрой.

В могилы клали вещи — каменные и костяные орудия, украшения из зубов животных и разные изображения из кости и рога. С мужскими скелетами были найдены кремневые и костяные наконечники стрел, наконечники гарпунов из кости, костяные кинжалы, сланцевые топоры и ножи, костяные иглы и пр. Встречены погребения женщин с маленькими детьми; детские скелеты находились или на груди, или между ног женских скелетов.

В Оленеостровском могильнике обнаружено несколько вертикальных погребений, резко выделяющихся из всех прочих. Скелеты стояли прямо «а ногах в глубоких вертикальных ямах и сопровождались обычно многочисленным инвентарем. Одно из вертикальных погребений содержало особенно много вещей. На груди у умершего находился большой кинжал из кости с лезвиями из вставленных в пазы тонких кремневых пластинок, а также колчан со множеством стрел. Сверху донизу умерший был увешай зубами животных — бобра, лося, медведя и др. Такие погребения принадлежали скорее всего родовым вождям или шаманам.

Идеология того времени получала отражение в памятниках искусства. На стоянках и в могильниках найдены каменные, костяные и глиняные «фигурки, изображающие людей, животных, птиц и рыб. Они служили, вероятно, для целей охотничьей магии, некоторые из них могли быть родовыми или тотемными знаками. Скульптурные изображения людей, например роговая фигурка человека с копытами на ногах из погребения на стоянке Кубенино и две костяные фигурки — мужская и женская — из могильника на южном Оленьем острове и другие, вероятно, изображали обожествленных предков.

Большой интерес представляют неолитические изображения, высеченные на скалах, известные на восточном побережье Онежского озера и вблизи Белого моря, в устье р. Выг. Среди них преобладают изображения лосей, оленей, медведей, лебедей, гусей, уток и рыб. Любопытны фигуры полузверей — полулюдей, изображающие, как можно думать, родовых тотемных предков. Особенно замечательна по своему художественному и научному значению группа больших, достигающих натуральной величины, изображений бегущих лосей, преследуемых человеком с луком в руке, высеченная на скале Залавруга, в окрестностях г. Бело-морска. Здесь изображена, вероятно с магической целью, сцена загона лося.

Обнаруженные в могильниках человеческие кости свидетельствуют о том, что в среде неолитических племен лесной полосы Восточной Европы имелись люди двух физических типов — одни приближались к монголоидам, другие являлись европеоидами. Отсюда делается вывод, пока еще предварительный, но отнюдь не противоречащий данным археологии и языкознания, что в формировании неолитических племен лесной зоны участвовали как древние переселенцы с юга, из областей, не занятых ранее ледником, так и переселенцы из-за Урала, из Западной Сибири, являвшиеся носителями монголоидных особенностей. Смешение тех и других при преобладании европеоидных элементов привело в дальнейшем к формированию финно-угорских племен. Процесс этот развертывался и за Уралом, на территории Западной Сибири, речь о чем будет идти ниже.

В конце III — начале II тысячелетия до н. э. в расселении охотничье-рыболовческих племен произошли значительные изменения. Несмотря на то, что рост народонаселения в их среде происходил очень медленно, количество поселков в это время заметно увеличилось. В некоторых районах, например в долине Оки, образовалось относительно густое население. При экстенсивной форме хозяйства это обстоятельство не могло не привести к расселению племен по слабо заселенным в то время более северным областям. Процесс продвижения отдельных племен на север хорошо прослеживается по археологическим данным — по появлению в северных районах стоянок с каменными и костяными орудиями, типичными для более южных областей, и с глиняной посудой, орнаменты которой в деталях повторяют узоры на сосудах тех же более южных областей. В начале II тысячелетия север Европейской части РОССИИ был освоен охотничье-рыболовецким населением.

Процесс мирного расселения охотничье-рыболовческих племен в III— II тысячелетиях до н. э. был нарушен вторжением в лесные области чуждых племен, пришедших с запада, из междуречья Вислы и Днепра.

Повидимому, происходившие в этих областях после распространения скотоводства и земледелия интенсивный рост населения и увеличение поголовья скота настоятельно требовали расширения прежних племенных территорий. В результате часть земледельческо-скотоводческих племен устремлялась на север, в долины больших рек, на их заливные луга, оттесняя, уничтожая или подчиняя себе местное население. В итоге в лесной полосе Восточной Европы среди более или менее однородной массы охотничье-рыболовческих племен появились другие, совершенно отличные от них племена с земледельческо-скотоводческой культурой.

Одной из групп пришлого в лесную зону населения были племена, продвинувшиеся из междуречья Вислы и Днепра и расселившиеся в бассейне Среднего и Верхнего Днепра, в юго-восточной Прибалтике в проникшие в область Верхнего и отчасти Среднего Поволжья. Их могильники на Днепре обычно называются могильниками среднеднепровской культуры, в Прибалтике они известны но так называемой культуре «одиночных могил», в Поволжье их называют фатьяповскими, по имени мо­гильника у дер. Фатьяиово Ярославской области, исследованного А. С. Уваровым в 1875 г.

Путь продвижения этих племен прослеживается от среднего течения Днепра на Верхний Днепр и Верхнюю Волгу, а также, повидимому, вдоль Десны и далее по Оке на Среднюю Волгу. К середине II тысячелетия до н. э. фатьяновские племена расселились по всему клязьменско-волжскому междуречью, заходя на левый берег Волги и рассекая широкой полосой область, занятую охотничье-рыболовческими племенами.

Могильники фатьяновские племена устраивали обычно на высоких речных террасах или на холмах по водоразделам. Умерших клали в могилу на боку или на спине, в скорченном положении. Обычно встречаются одиночные захоронения, но несколько раз были найдены и парные погре­бения — мужчины и женщины. В Балановском могильнике Чувашской АССР, исследованном О. Н. Бадером, встречены коллективные погребения в деревянных срубах. По антропологическим данным, фатьяновские племена были типичными европеоидами, сильно отличавшимися от местного охотничье-рыболовецкого населения. Каменные и особенно кремневые орудия фатьяновских племен поражают совершенством изготовления. Среди них имеются топоры-клинья, долота и шлифованные сверленые топоры различных форм, изготовленные из твердых пород камня, например диорита. Особенно характерны изящные удлиненные топоры, обычно называемые ладьевидными, которые служили оружием,, являясь чем-то вроде боевых топоров-томогавков североамериканских индейцев. В женских погребениях находят привески и ожерелья из трубчатых костей и зубов животных. В могильниках второй половины II тысячелетия до н. э. встречаются изделия из меди и бронзы: топоры, ножи, бусы и височные кольца. В могильнике у дер. Печкуры около Смоленска найдено ожерелье из прибалтийского янтаря. Глиняная посуда фатьяновских могильников резко отличается от посуды северных охотничье-рыболовческих племен. Это круглодонные сосуды шаровидной или бомбовидной формы, украшенные отпечатками шнура или разнообразными геометрическими узорами, очень близкие посуде, находимой на Волыни и на Среднем Днепре.

Остатки пищи, находимые в могилах, состоят из костей животных, чаще всего домашних: коровы, овцы и свиньи. Кости лошади встречаются лишь в более поздних могильниках. Предметы, говорящие о земледелии фатьяновских племен,— это мотыги из кости и камня, а также небольшая ручная зернотерка, найденная В. И. Смирновым в Говядиновском могиль­нике около Костромы. Встречены кости диких животных и рыб, а также раковины речной улитки и ореховая скорлупа. Очевидно, охота, рыбная ловля и собирательство в хозяйстве фатьяновских племен не утратили своего значения. Вопрос о фатьяновских поселениях, долгое время остававшийся загадочным, в последние годы начинает разрешаться бла­годаря открытию остатков фатьяновских поселений на р. Суре.

Земледельческо-скотоводческие племена, близкие фатьяновским, во II тысячелетии до н. э. появились, как уже указано, также и в юго-восточной Прибалтике, проникнув туда, повидимому, из бассейна Вислы. Их «одиночные могилы» содержат вещи и глиняную посуду, подобные фатьяновским и совсем непохожие на остатки культуры местных племен.

Дальнейшая судьба пришлых в лесную зону земледельческо-скотоводческих племен оказалась неодинаковой в разных местах. В бассейне Днепра и на Десне они укрепились очень прочно, изгнав или ассимилировав местное население. В междуречье Волги и Клязьмы, куда они вторглись, судя по обилию могильников в большом числе, эти племена оставались лишь несколько столетий. Возможно, что они были уничтожены местным населением. Некоторые исследователи предполагают, что фатьяновские племена во второй половине II тысячелетия до н. э. передвинулись в область Среднего Поволжья, где действительно имеются следы их обитания в более позднее время, чем в Верхнем Поволжье. В Балановском позднефатьяновском могильнике Чувашской АССР были найдены металлические орудия и украшения. На территории Мордовской АССР известно несколько позднефатьяновских поселений, расположенных на труднодоступных мысах высокого речного берега. Имеются, впрочем, данные, указывающие, что Среднее Поволжье было заселено западными скотоводческими племенами не через Верхнюю Волгу, а через бассейн Десны.

Есть основание предполагать, что среднеднепровские, фатьяновские и прибалтийские племена, близкие по культуре племенам Средней Европы, в частности волынским мегалитическим племенам, речь о которых шла выше, принадлежали к индоевропейскому населению Европы. В их среде возникли и распространились протославянские или балтославянские языки, предшествующие славянским и близкородственным им летто-литовским или балтийским языкам.